Олаф, как истинный скандинав, сохранял олимпийское спокойствие, ни единым словом или жестом не отреагировав на ситуацию. Впрочем, на фоне общего фона обстановки в столовой в факте распития на брудершафт уже не было чего-то экстраординарного. За столиком справа парень, судя по внешнему виду – уроженец Латинской Америки, что-то громко и ожесточенно доказывал своему соседу, а при достижении консенсуса радостно хлопал того по плечу. С другой стороны две девушки сидели, обнявшись и то и дело хихикая.
Похоже, ещё немного, и вместо музея студентов целесообразнее будет снова вести на прогулку – хорошенько проветриться, подумал Денис. Однако и мистера Фиртиха, похоже, посетили аналогичные мысли.
– Дорогие коллеги! – сделал он заявление. – Очень сожалею, что вынужден прервать вашу трапезу, но в мои обязанности входит напомнить, что у нас сегодня запланировано ещё посещение музея. А потому давайте закругляться и через полчаса собираемся в центральном зале.
Разговоры стихли, одни торопливо доедали лакомства, другие допивали вино, а третьи уже были бы совсем не против отложить посещение хранилища доисторических реликвий как минимум на завтра. Поэтому, когда собрались вновь, кое-кто попросту отсутствовал, и, судя по всему, не собирался появляться. Славик, хоть и пришёл, но чувствовал себя не лучшим образом.
– Ох, не знаю, дотяну ли до конца осмотра.
– Сам виноват. Можно подумать, голодом морили.
– Да ну тебя! Уж и порадоваться жизни нельзя. Как там в знаменитом студенческом гимне «Гаудеамос» – будем веселы, пока мы молоды?
– Воистину, – подтвердила подошедшая Таисия. И, посмотрев внимательно на того, с кем скрепила ритуалом обязательство дружбы, добавила с иронией, – земляк, может, тебе два пальчика в рот, да облегчиться немного?
– Обойдусь. Скоро всё пройдёт.
– Ну, смотри. А то потом неудобно будет.
– Будь спок, прорвёмся!
В этот момент активизировался мистер Фиртих.
– Полагаю, больше не будем дожидаться отсутствующих, – заявил он. – Как говорится, семеро одного не ждут.
Музей располагался здесь же, на первом этаже, и занимал сразу несколько комнат. Внутри он мало чем отличался от своих собратьев, разбросанных по всему миру – экспонаты на бархатных красных подушечках за стеклянными витринами, с пояснительными надписями чётким каллиграфическим почерком, а по стенам развешаны плакаты-иллюстрации.
– Конечно, нашему скромному заведению далеко до Британского Королевского музея или Национального музея Америки, – с пафосом в голосе произнес экскурсовод, – и число посетителей весьма ограничено, зато раритетами, представленными здесь, могло бы гордиться любое заведение подобного типа. К сожалению, первый, самый ранний период у нас пока представлен крайне скромно – в основном иллюстрациями. Вот, обратите внимание на картину «Добыча магического огня в первобытном племени».
На указанном полотне была изображена пещера, в которой вокруг наваленной на каменный пол охапки сухих ветвей исполняли дикий танец закутанные в шкуры кроманьонцы, а их шаман, старик с всклокоченными волосами и ожерельем из зубов диких животных, воздев руки вверх, читал заклинание. От лежавшего на полу хвороста поднимался слабый дым.
– А вот другая картина: «Применение заклинаний, воздействующих на разум животных, в процессе охоты».
И все увидели другую группу первобытных людей, с дубинами и костяными копьями преследующих обезумевшего от страха мамонта.
