– Смотрите на девок! – раздался вдруг визгливый возглас. – Какого хрена?
Ватага загалдела.
– Подохли! Обе!
– Может, притворяются?..
– Вот суки!..
– Нет, точно сдохли…
– Твою мать! Дохлых не так вкусно…
Выбравшись из кольца гадин, Глина брела по снегу, огибая мертвые тела. Фигуры соплеменников казались ей неясными черными пятнами. Она не понимала, что с ней произошло.
– Ты куда это, а? – Хамка догнала ее, схватила за плечо. – Ты чего, дура?
Глина затрясла головой.
– Я… Я…
– А, хер с ним. Все равно сорвалось, – с досадой махнула рукой Хамка. – Эти две ведьмы почему-то сдохли. Причем обе сразу. Наверно, паскуда что-то там такое наколдовала – они даже обуглились, как будто их зажег кто. Теперь и дохлятины не осталось…
Глина пыталась привести мысли в порядок, но все в уме у нее перемешалось. Что-то изменилось… Все вдруг стало казаться ей отвратительным, неправильным, грязным. Она в крайнем удивлении посмотрела на свою заскорузлую руку с оттопыренным толстым большим пальцем.
– Пойдем, поищем еще такую сучку, а? – предложила Хамка, снова начиная тянуть ее за собой. – Может, у ребят из других отрядов…
Глина вдруг резко вырвалась.
– Нет! Не хочу их трогать!
Хамка удивленно посмотрел на него, но через секунду хрипло захохотала.
– Что, несварение? Понос прохватил от страха?!
Глина посмотрела Хамке в глаза.
– Не хочу. И тебе… не позволю.
– Чего? – Хамка перестала ржать, услышав в голосе Глины что-то совсем новое.
Выхватив из-за пояса кинжал, Глина быстрым движением вонзила его в грудь напарницы. Та успела только коротко всхрапнуть, конвульсивно дернулась – и повалилась на спину.
Глина оставила кинжал в теле. Выпрямившись, снова посмотрела на свою ладонь. На темную грубую кожу падали белые хлопья снега.
– Гадина… – пробормотала Глина.
Перестав различать кого-либо из своих соплеменников, не обращая внимание на крики и ругань, она медленно пошла вдоль линии морского побережья. После битвы все еще царил хаос, и никто не заметил, что от отряда отделился один ничтожный боец.
Вскоре, звуки перестали тревожить, и остался только холод, снег… и собственные кипящие мысли.
Далеко от Проклятой равнины, на берегу прекрасного и теплого моря стояла ясная погода. Лазурные волны лениво плескались в скалистых лагунах, и сквозь воду было видно, как колышутся приросшие к подводным камням длинные зеленоватые водоросли. Стайки маленьких рыб сновали в воде, поблескивая в лучах солнца серебристыми точками. Свет пронизывал все вокруг, наполняя воздух, выхватывая из тени каждую неровность обветренного скалистого берега.
Массивные стены древней крепости, стоящей над морем, тоже казались порождением природы. Огромное строение выглядело давно заброшенным: кладка расшаталась, многие зубцы стен рассыпались, дозорные башни покосились и зияли неровными провалами бойниц. Желтоватая травяная поросль выбивалась из щелей между каменными блоками. Тысячи морских птиц свили гнезда в щербинах и выбоинах стен. Растения и животные жили здесь своей жизнью, не думая о том, что когда– то эта крепость служила грандиозным целям разумных существ. По ней стреляли огнем и металлом, окропляли камень кровью, наполняли лязгом оружия и криками ярости… Теперь же в стенах крепости редко звучали громкие слова.
Однако она не была покинута.
Когда солнце достигло зенита, и полуденный зной остановил движение воздуха, море утихло, и на берегу воцарилась торжественная тишина. На крепостной стене, выстроенной прямо на кромке обрыва, было место, где ограждение давным–давно обвалилось, образовав своего рода обзорную точку. Оттуда открывался прекрасный вид на искрящееся море – до самого горизонта.
