Родители Сени лишь молча вздохнули, Алёша, лежащий между ними вздохнул следом. Каспер Стаса поднял голову и посмотрев на Алешу снова положил её на свои лапы.
Отец Есении-Рабинович был лучшим другом Эдуардыча и отца Стаса, в молодости они жили в одной пятиэтажке города Уф, вскоре семья Есении уехала в столицу. Стас по достижению 18 лет начал работать вместе с Рабиновичем и до сих пор у них имеются общие дела.
Все находившиеся в квартире были лучшими друзьями, вместе пережили лихие 90-е, провернули не одну сотню махинаций и заработали не один десяток шестизначных сумм. Каждый из них был уверен друг в друге и знал наверняка, что на этих людей можно положиться в любом деле. Как любил говорить Стас, их команда-это команда мечты, готовая вписаться в любую передрягу друг за друга.
Вылететь родители в Мале не могли, в связи с тем, что Мальдивы с начала урагана не принимали самолеты…
Грек о чем-то задумался, посмотрел в экран телефона и покинув гостиную направился в сторону террасы. По пути, он остановился напротив большой фотографии в раме, на ней, на переднем плане стоял Рабинович с женой Сарочкой на фоне роддома, в маленьком кульке на руках Рабиновича спала Есения. А за ними стояли веселые друзья: Эдуардыч, Надежда, Сокол, Грек, Стас, отец Стаса, Сонечка и Кот. На винтажном столе под рамкой лежал фотоальбом в красивой антикварной обложке. Грек открыл его, там было множество фотографий, дни рождения, празднования Нового года, выписка из роддома брата Есении-Давида. Старая фотография, на которой Стас и Кот сидят на ковре и собирают с Есенией пирамидку, фотография, где Сеня прилепила жвачку в волосы Кота, а маленький Коль от удивления закрыл свой рот руками, фотография белая Лада Рабиновича, рядом Эдуардыч и Сокол с рюмками, что-то улыбаясь говорят в камеру. Грек пролистал фотоальбом и поднялся на террасу квартиры семьи Сени.
Её родители проживали в районе Мосфильма, в пентхаусе с личной террасой на крыше дома и с открывающейся панорамой на Москву. Грек сел на лежак, на обустроенной для отдыха террасе и посмотрел вдаль на высотки Москва-сити.
– Ты что упиздякал-то? Там второй выпуск про наших потеряшек показывают, – спросил Стас, который тоже поднялся на террасу и закрыл за собой дверь.
– Со спасателями диалог выстраиваю епта. Страшное же дело внатуре, когда близкие пропадают. У меня двоюродную сеструху так и не нашла епта. В 90-х, её отец мать убил, мать эт сестра моей матушки, моя бабушка её вырастила. Сеструха замуж вышла, ребенка родила, а в один день все бросила и в Италию за лучшей жизнью уехала… до сих пор катается неизвестно где епта, дочери ее 30 уже внатуре,а мамка, ну сестрица моя, все где-то в Италии… – Грек грустно вздохнул и снова уставился на высотки сити.
– Сенька никуда не уезжала и не сбегала. На каком-нибудь острове без связи ждут, когда ураган закончится. Кот её телефон пока пробить не может, красный огонек горит. Пиздец ситуация, – ответил Стас и облокотившись на перила, отпил виски…
Эдуардыч был прав, с пятеркой потеряшек ничего не случилось. Солнце всходило на необитаемом острове белоснежного пляжа. Есения проснулась от чьего-то пристального взгляда. Она открыла глаза и перед ней, на пальме была смазанная, в силу её плохого зрения, фигура Расписного. Девушка надела очки и вновь взглянула на пальму. Расписной стоял голышом, обхватив пальму руками, широко расставив ноги, скрыв свои гениталии за её стволом. Косу он намотал на ствол пальмы, над головой, сделав из неё подобие антенны. Он смотрел на Сеню, посылая воздушные поцелуи и облизывая губы, стараясь изобразить сексуальность и страсть.
