И в тот же миг Мих Мих во весь голос крикнул: Адочка, дочка, домой!
– Чур, меня! – киселём осела «фигура».
Придя в себя, она хотела погладить заступницу, но собаки и след простыл.
Пулей помчалась домой и деду о том, что с ней произошло, выложила как на духу.
– Это ангел-хранитель уберёг тебя от беды, – заключил он. – Таки дела…
Маму о случившемся решили не извещать, она с минуты на минуту должна была вернуться из города, куда раз в месяц ездила на книжную базу за новинками.
Чтобы унять внутреннее негодование от посягательства на собственное право идти своей дорогой в любое время дня и ночи, Ада раз сто повторила запомнившуюся строчку из журнальной статьи: в геноме индейцев пираха, видимо, полностью отсутствует ген насилия.
«Интересно было бы поговорить об этом с отцом, если не завтра, то хотя бы когда-нибудь…» – подумала она, и в тот же вечер решила искать на планете мирных, добрых, счастливых людей, писать о них статьи и книги, снимать сюжеты и фильмы…
«Зоология» – фильм о людях несчастливых.
Куратор практики Салтыков пригласил их посмотреть кино о хвосте, который вырос у сотрудницы зоопарка, и о том, как на этот конфуз отреагировали люди и звери, конечно, неспроста: решил протестировать своих подопечных.
И!
За осилившими второй курс студентами не заржавело…
– Хвост просто так не вырастет.
– Фильм не о хвосте, о любви.
– О том, что никто никого не любит.
– Потому что любовь психогенная революция, которая пож-жирает своих детей, – плотоядно заключила Татьяна.
– Плагиат, но с изюминкой! – уклончиво отреагировал на её слова Салтыков.
– Человек может управлять генами и становиться лучше с помощью слов, – пришла на помощь подруге Ада и весомо добавила, – у меня папа генетик.
– Управлять генами? – зеленоглазо уставился на неё куратор. – Господа! Наука нашла ответ на вопрос: как наше слово отзовётся?
– А куда деть тысячи тонн словесной руды? – округлила глаза Таня Танк.
– Есть сила благодатная в созвучье слов живых! – Лермонтовым по Маяковскому ударила староста группы.
– Хотел бы в единое слово я слить мою грусть и печаль, и бросить то слово на ветер, чтоб ветер унёс его вдаль, – тихо, но с чувством процитировал давно забытого поэта, безответно влюблённый в неё очкарик.
– Для поэзии: факт ничто, эмоция всё – традиционная ориентация, – прервал лирические прения куратор, и после недолгой паузы забросил удочку, – в отличие…
– От журналистики ориентации нетрадиционной, – подхватила староста.
– Которая предпочитает факту… фейк, – уточнил безответно влюблённый.
– Ах, обмануть меня не трудно! – изобразила тягуче-медовый взор вернувшейся с пастбища коровы, согласной до капли отдать нагулянное непосильным трудом молоко, Таня Танк.
«Чересчур сексуально!» – во время одной из проб на освоение коровьего взгляда заметила ей изображающая экзаменатора Ада.
«В сексе не бывает чересчур!» – со знанием дела отрубила подруга, хотя, никакого особого знания у неё, конечно, не было, так, одни фантазии и предчувствия…
– Тема исчерпана. Ориентация дело личное. А вы, дочь повелителя генов, согласны, что литераторы, режиссёры и прочие фантазёры могут приделывать людям хвосты, рога и копыта, а мы, стражи слов, нет? – неожиданно, глаза в глаза, обратился к ней Салтыков.
– Согласна, – эхом повторила она, и уже от себя прибавила, – счастье в правде.
– Тогда, считаете ли вы правдой то, что современный укороченный язык типа
