Надо признать, в ту пору меня не слишком занимали подобные темы, ведь плотность событий на сантиметр моей жизни стремительно и грозно росла. Когда мы разводились, я просил Жанну остаться в городе Р., чтобы у меня имелась возможность видеться с дочерью, но мы оба были так упрямы и молоды, что никто не пошел на уступки. В итоге Жанна гордо хлопнула дверью и вернулась к родителям. Теперь она жила в двух часах езды от Р., и этих двух часов у меня никогда не находилось.
Утром мы с Дугиным и нашими свежеобретенными клиентами впервые встретились, чтобы обсудить возможность досудебного урегулирования конфликта. Одетый с иголочки, выбритый и напомаженный, Михаил словно сбросил лет десять, а его речь лилась легко, когда он выдвигал встречные требования моему клиенту, будто комплименты ему отвешивал, а не пытался надуть.
Я улыбался, слушая сладкоголосые напевы Дугина. Мы не пойдем ни на какие примирительные шаги, конечно, и эта встреча – пустая формальность. Но как же красиво он выставлялся, позер, иной бы залюбовался. А ведь предпосылок к уверенности у Дугина имелось немного, в этой тяжбе по вопросу раздела имущества многомилионной торговой компании объективно лучшие карты были в руках господина Молодского, интересы которого представлял я. Его же клиент Груздев пытался незадолго до того в одностороннем порядке аннулировать ряд совместно с партнером принятых решений, что, безусловно, выставляло его не в лучшем свете и давало мне дополнительное преимущество перед Дугиным еще на старте. В сущности, дело было в моих руках, осталось лишь не совершить никаких опрометчивых ходов, и меня, вполне вероятно, ждала бы первая в карьере победа над непобедимым Дугиным. Он знал это и злился, хоть и не подавал вида. Самый серьезный судебный спор за последние два года – каждый бы занервничал, не имей он козыря в рукаве. Даже Михаил Дугин.
Когда мы распрощались с клиентами, я наконец достал из кармана два часа разрывавшийся беззвучно телефон.
– «Жанна», – прочел на моем экране Дугин, удаляясь из переговорной походкой мультяшного злодея. – Ого, шестнадцать пропущенных! Лучше перезвонить, сынок, эта Жанна жаждет тебя.
Я хохотнул, набирая номер.
– Бывшая.
– Ах, эта Жанна… Ну желаю удачи. В девять у Самвела, не забудь.
Не прикрыл за собою дверь, и я слышал фальшивым голосом театральный его напев: «Стюардесса по имени Жанна…» И чего он был так доволен? На сей раз, казалось, мне победы не упустить.
Жанна взяла трубку, и понеслось.
– Григорий! Григорий, Григорий, я больше не намерена терпеть подобного отношения к себе и к дочери. Предупреждаю тебя…
И так далее. Более склочной бабы, чем моя бывшая жена, я никогда не встречал. Вообще вся наша история с браком длиной в пять месяцев от начала до конца была сущим кошмаром. Когда тебе двадцать два, порой совершаешь глупости, но связаться с этой девчонкой стало величайшей из моих. Несомненно, она думала так же. Я, конечно, был виноват, я не предохранялся.
Просто ее огромные зеленые глаза так на меня смотрели через толпу скучающих лиц на вечеринке… Они с подругой приехали из другого города на всю ночь, повеселиться, но компания оказалась хуже некуда (хотя подружка уже лизалась с кем-то на диване в углу), и теперь зеленоглазая блондинка в едва прикрывавшей округлый задик юбке высматривала, с кем бы сбежать отсюда.
Она была гибкой, настоящая гимнастка, ловко оседлала меня на заднем сиденье машины, потом мы покатались по городу, мои глупые шутки смешили ее до икоты, а в открытые окна ветром вдувало прохладу. Я чувствовал себя свободным и счастливым, она казалась мне славной девчонкой.
