Манджу ныряла в поисках еды, привлекая внимание Николь и профессора своими грациозными движениями, которые молча сидели, греясь в лучах утреннего солнца.
Давид Абрамович, подставив солнцу свое лицо, с закрытыми глазами напевал грустную еврейскую мелодию. Его голос был полон тоски, насыщая каждый звук нежностью и болью одновременно. Глуповатая улыбка застряла на его лице, несколько раздражая Николь, которая всматривалась в линию горизонта в надежде увидеть корабль. А вместо корабля мерещились грустные заплаканные глаза дочери, которая убирала с лица подрагивающие кудряшки, протягивая руки к матери. Николь хотелось броситься пешком по тихой глади океана, чтобы дотронуться до нежных ручек малышки.
– Профессор, как вы думаете, – не глядя на мужчину, спросила она. – Какова вероятность, что мы вырвемся из этого водяного плена?
– Николь, этого никто не знает, даже я, – мужчина еще ниже запрокинул назад голову, как будто пытался раствориться в лучах индийского солнца. – Наверняка, знаю одно, что вселенная даровала нам жизнь не для того, чтобы мы погибли. Ведь бандиты могли нам перерезать горло или дать смертельную дозу снотворного.
– Пытаетесь филосовствовать? – горько усмехнулась Николь.
– От чего? Благодарю всевышнего, что спас нас от смерти.
– Неужели вам не жалко ваших родных, когда им сообщат о нашем исчезновении и, наверняка, признают погибшими? Мне страшно подумать, что станет с моей больной матерью. И моей маленькой дочерью, – с грустью добавила она.
– Николь, милая! Мы живы и это сейчас самое главное. Думаю, что даже если мы месяц побороздим океан на нашем судне с комфортом ниже 3 класса, то наверняка, наткнемся на корабль.
– Месяц? – Николь вздрогнула и бросила взгляда на профессора. – У нас еды на дня четыре.
– Манджу не даст нам умереть точно, – профессор резко опустил голову и устремил свой пронизывающий умный взгляд на Николь. – А, что касается близких, то моя мама просто не поверит, что я мертв, потому что я жив. Я не знаю, как это у нее происходит. Не могу объяснить эту связь с ней. Я поздний и долгожданный ребенок, и мы с ней, как одно целое. Она скорее поднимет всю авиацию Индии в воздух, чем поверит, что я мертв.
– Ничего себе, – улыбнулась девушка.
– Мама та еще актриса, но у нее крепкое сердце и огромная любовь ко мне. Полагаю, что она активно возьмется за поиски, как впрочем, и родные Игоря. У его родственников, я так понимаю, тоже есть средства на организацию поиска. А пока я спасен от общества и брака с очередной племянницей маминой подружки.
– В смысле? – улыбнулась Николь.
– В прямом! Моя мама вот уже лет пять меня пытается женить, но я не поддаюсь, – приятная улыбка тронула губы профессора.
– Отчего вы так сопротивляетесь? – веселый смех Николь покатился над гладью океана.
– Шикарный вид, граждане отдыхающие! – из проема тента высунулась голова Ивана. – С добрым утречком и дайте дорогу! Надо срочно справить нужду!
Забавный и небрежный вид Ивана заставили Николь и профессора переглянуться. Молодое тело студента, как его прозвали, проскользнуло между ними и красиво ушло в бирюзовые воды океана. Он побарахтался немного в воде, подплыл ближе к шлюпке и, зацепившись локтями, прямо заглядывая в глаза девушки спросил:
– Никуся, а тебе не кажется, что профессор немного староват для тебя? – его глаза улыбались, а тело напряглось в готовности возможного удара.
