Нина усмехнулась – дементорша была явно в курсе приключений самой Нины в «Анне Карениной».
– Разве это что-то меняет? Ну да, в их мире все, а в нашем?
Она снова уставилась на Нину, и та медленно произнесла:
– В нашем, наверное, тоже. Не всегда, но потенциально такая возможность есть.
Она вспомнила одного литературного пришельца, который, желая исправить измененное ею же в литературном мире, явился в наш – и терпеливо ждал этого двадцать с лишним лет.
Много чего при этом наворотив.
Дементорша, усевшись за стол, с грохотом отложила испачканный кремом нож и сказала:
– Не просто обладает, и не наверное. Каждое путешествие меняет что-то не только там, но и тут! Пусть мелочь, незначительную деталь, но меняет. И за этим нужен контроль, потому что если шастать туда беспрестанно и все менять в тех мирах, кое-что может измениться и в нашем, причем кардинально.
Посмотрев на нее, Нина выдавила:
– И вы именно этим и занимаетесь?
Дементорша энергично кивнула.
– В том числе и этим, Нина Петровна. Но вернемся к нашему парижскому другу…
Она постучала пальцем по опусу французского профессора, и Нина вдруг воскликнула:
– Понимаю! С личностью убийцы в «Десяти негритятах» каким-то образом связаны возможные существенные изменения в нашем мире?
Дементорша впервые за все время улыбнулась, причем не натужно, а по-настоящему.
– Это вы сказали, учтите, а не я! Я вам ничего такого не говорила, это я отмечаю так, на всякий случай!
Их что, подслушивали? Или, вернее, прослушивали?
Тик-так, тик-так, тик-так.
– А что именно изменится, если… если убийцей окажется не Уоргрейв? – спросила Нина, а дементорша сурово ответила:
– Не вашего ума дело, Нина Петровна!
Обидевшись, Нина заявила:
– Раз не моего, так сами туда и отправляйтесь. И штурмуйте со своими ребятками Негритянский остров, берите под стражу всех приглашенных туда, проводите очные ставки, пытайте, засовывайте в канализацию к Пеннивайзу или отправляйте на изысканное суаре к Ганнибалу Лектеру – в качестве десерта. Зачем вам я?
Дементорша, вздохнув, помолчала, а потом сказала:
– Вы сами знаете, что через литературный портал пройти может не каждый, кто пожелает, а только избранные. Наш парижский друг страстно этого желает, но он не избранный.
Нина заметила:
– Ну, пусть ваши ребятки не в состоянии, но вы-то можете, раз с танцующим клоуном Пеннивайзом встречались.
Дементорша упрямо качнула головой.
– Никто из нас не может, это железное правило. Чтобы не было соблазна.
Нина заявила:
– Но вы-то с клоуном встречались – или вы все мне наврали?
– Встречалась. Я с вами честна, как ни с кем ранее.
– Ну, тогда у вас была возможность открывать портал, а потом исчезла, что ли? Я о таком только слышала.
Она осеклась и, вскочив из-за стола, да так, что задела при этом о край – чашки загрохотали – и выпалила:
– Господи, да это не вы в мир Пеннивайза перемещались, а он в наш! Ведь так?
Дементорша, мрачно глядя на нее, ничего не отвечала, и Нина в ужасе поняла: да, именно так.
– А он… точно уничтожен? – спросила она срывающимся голосом, и в этот момент раздался невинный звук: капля, оторвавшись от протекавшего с некоторых пор кухонного крана, упала на металлическую мойку.
Раньше бы Нина попросила Женю, ее Женю, озаботиться починкой крана, а теперь она в страхе уставилась на мойку, словно ожидая, что оттуда…
Прямо оттуда, из канализации, донесется сатанинский хохот?
И как после этого она будет
