— Может, не надо? — с сомнением в голосе проронил гримуар, — необходимо всё выучить, а уж потом.
— Неее... долго, времени нет. Будем сразу на практике, — возразила, продолжая выбирать подходящий куст.
Я, конечно, понимала, что рискую и влезаю в то, где совершенно ничего не соображаю. Но меня словно что-то толкало и подзуживало — попробуй. А вообще, я всегда была очень ответственным и предусмотрительным человеком, а здесь я ведьма.
— А яд ты не взяла, — не забыла упомянуть книга, — и три дня нужно кормить.
— Я и не собиралась это делать, — с усмешкой бросила я, — мне надо вырастить овощи для ведьмочек, а то скоро ветром унесёт, такие худющие.
— Я же сказала, нет таких заклинаний, — буркнула всезнайка.
— Будут… вот как ты думаешь, подходящий кустик?
— Может, тогда хоть подальше уйдёшь? Не ровен час, вырастишь дрянь какую
— Хм… здравое предложение, в лес?
— Давай, — тяжело вздохнул гримуар
— Нет, там растений много, как вырастут все и не выбраться, так и помру молодой и красивой.
— Кхм… — хмыкнула книга, но комментировать всё же не стала и правильно сделала.
— На берег идём, там травка маленькая растёт, вот её и вырастим.
— Идём, — снова тяжело вздохнул гримуар, — всё равно же сделаешь по-своему… ведьма.
— Оставлю здесь, — предупредила, подхватив корзинку в руки.
Пока шли к берегу моря, гримуар узнал от меня немало новых и интересных производных. Некоторые её возмущали, но многие восхищали.
— Надо страничку отдельную выделить и записать, — восторженно пищала всезнайка, — как ты сказала: «Греби ушами в камыши» и «Ондатра тоскливая».
— Угу, всё хватит, обратно не потащу, — прохрипела, падая на зелёную травку, — ты много ешь.
— Это знания.
— Всё равно не потащу, или уменьшайся, или вырасти себе ноги и топай сама.
— Ведьма
— Знаю, — лёжа на травке, я пыталась отдышаться, чуть сощурив глаза от яркого солнечного света, смотрела в небо, по которому медленно проплывали маленькие пушистые облака. Понимая, что той боли, что разъедала меня изнутри больше нет — исчезла. В теле появилась лёгкость, хотелось жить. Возможно, при перемещении вся боль, горечь и вина — стёрлись, остались лишь смутные воспоминания.
— Ты долго будешь валяться?
— Нет, — ответила, поднимаясь, — ну что приступим?
— А может, не надо?
— Надо, — уверенно произнесла я, всматриваясь в неровные строчки, — Kwa hisani ya raiamwema. Ni anasimama wazi. Nguvu shina na miiba. Huu ndio utetezi wake. Kama una rafiki mzuri. Yeye kupambana na mwisho.
— Не получилось? — спустя минут пять спросила книга, в её голосе слышалось сочувствие и капелька ехидства.
— Нет, — задумчиво протянула я, — может, надо было коснуться рукой об эту траву? И представить, как сила струится? А вообще, где она? Сила эта?
— Везде, — ответила всезнайка.
— И стало сразу всё понятно. Ладно возвращаемся, — горестно вздохнула, представив, сколько ещё тащить на себе тяжёлый гримуар.
— Наверное, ты неправильно прочитала? Я плохо расслышала последнюю строчку, там что было про защиту.
— Слово в слово повторила, — возразила я, — Yeye kupambana na mwisho.
— Ну точно, а надо было: Yeye kupambana FAT mwisho.
— Ещё раз попробуем? — предложила книге, но тут же замолкла, ошарашенно наблюдая за происходящим.
Со стороны моря к острову быстро приближалась чёрная точка, но стоило ей пересечь не видимую глазу черту, как трава молниеносным движением вырастила свои травинки, ловко спеленав нарушителя границы — шмякнула его о землю.
