Он чувствовал, что живет!
Полковник Китаока извлек саблю из ножен, плавно опустился на одно колено, срезал слой мха, затем поддел спрятанную под ним нить. Соприкоснувшись с клинком, она лопнула, издав пронзительный звук. Рояльная струна – тонкая, прочная и совершенно неприметная, догадался лейтенант. Пока струна натягивалась, из-под крыши дома вылетела еще одна короткая стрела, но вяло свалилась на землю, не причинив никому вреда. Не поднимаясь, полковник повернул голову и скомандовал:
– Вооружитесь садовым инвентарем, господа жандармы, и снимите верхний слой грунта. Избегайте выпрямляться в полный рост! Пожалуйста, пошлите за криминалистами и саперами, сержант. Лейтенант Такэда, препроводите гражданских лиц за пределы опасной территории.
Лейтенант незамедлительно приступил к выполнению задачи: пригнувшись, протянул руку госпоже Сугимото. Благо, другому гражданскому лицу, господину Накамуре, помощь не требовалась. Старичок наконец-то высвободил плечо лейтенанта, согнулся в три погибели и, бормоча витиеватые ругательства, мало подобающее его сединам, устремился к выходу из садика.
Девушка оперлась на предплечье лейтенанта Такэды – ее ладошка была прохладной, как горный ручей. Под общим весом тел слой пышного мха заметно просел, и у самой воды из-под него выползли омерзительно-влажные сущности, похожие на жирных белых червей. Девушка испуганно отпрянула, вскрикнула и обмякла – лейтенант едва успел подхватить ее. Превозмогая отвращение, он вытянул шею, присмотрелся и понял, что перед ними – человеческие пальцы…
Дом покойного майора располагался между антикварной лавочкой господина Накамуры и зданием небольшого театра. Лейтенанту Такэде никогда не приходилось бывать именно в этом, но подобных театров на Асакусе великое множество. В отличие от традиционных японских театров, в них ставят большей частью переводные пьесы или сюжеты японских авторов из современной жизни, зачастую в весьма эксцентричной манере. Судя по новенькой крыше, это был тот самый театр, где в прошлом году случился пожар. Ивовые заросли отделяли дивный сад господина Сога от берега канала, полного мутной воды. На другом берегу канала маячили заборы угольных складов.
Эксперты тщательно производили замеры, вычерчивали подробный план дома и примыкающей территории. К моменту прибытия группы криминалистов в саду обнаружили в общей сложности пять арбалетов-ловушек, два из которых еще не успели выстрелить. Через раздвинутые перегородки лейтенант наблюдал, как старший из экспертов с безразличным видом уложил в пакет для вещественных доказательств пальцы. Их было два – большой и указательный, под воздействием жары и влаги они уже начали разлагаться. Другие криминалисты срезали куски грунта вместе с травой и следами запекшейся крови. Полковник желал узнать – принадлежит ли она почившему господину Сога. Кроме того, он потребовал изъять тело майора из городского морга и провести повторную экспертизу – его интересовало все: ссадины на коленях, состояние кожи в области головы и шеи, даже содержимое желудка.
После тщательной фотосъемки тело детектива Иппонги накрыли простыней и увезли. Полковник сразу же отправил освободившегося фотографа снимать подозрительные рытвины у дорожки. Старательный служака опустился на колени прежде, чем щелкнуть затвором.
К этому времени особняк успел пропитаться духотой, разогнать которую не под силу обычному вееру. Лейтенант обмахивал юную госпожу Сугимото со всем возможным старанием, но девушка выглядела бледной и обессиленной. Пришлось отослать полицейского за водой для юной госпожи. Использовать жидкости, съестные припасы и даже посуду из дома майора Соги кроме как в целях криминалистической экспертизы полковник Китаока категорически запретил – все это могло быть отравлено.
