В толпе туристов спрятавшись от взоров,
Средь нимба длинных вьющихся волос,
Как бабочек, отрывки разговоров
Ловлю сачком тех, мозгом не дорос
Кто до меня. Наивные ужимки
Мне чуждых лиц, смысл незнакомых слов
Наводят скуку. Люди-невидимки
Мой составляют мизерный улов.
Была в темнице, где прошли чрез муки
На дыбе те, чей отличался мозг
От остальных, кому ломали руки
За любовь к правде. Музыкою розг
Возле столба до боли насладившись,
Я посетила место, эшафот
Где красовался в прошлом, нарядившись
Как на парад, где праздновал народ,
Что тем рубили голову, отбора
Кто не прошел приспособленья путь.
Жён Генриха Восьмого горечь взора
Убитых здесь мне вряд ли даст уснуть
Сегодня ночью. Призрак бедной Анны
И юных принцев хрупкие тела —
Пример прекрасный, как душе желанны
Причины все для совершенья зла.
Убил – покайся, в двух шагах от плахи
Ведь церковь есть, и будешь ты прощён,
И проживёшь по-царски жизнь, рубахи
Украсив хлопок златом. Извещён
Ты был о благе веры, подчиненья
Законам, что создали до тебя,
Об урожае неповиновенья,
Что собирает головы, любя
Тебя в процессе, когда мост украшен
Твоею чинно будет головой
И экскременты выбросят из башен
В пучину Темзы пред твоей вдовой.
А там внутри – сокровища, брильянты,
Остапу что не снились в страшном сне.
Их из толпы боготворят педанты,
Кто, как герои Горького, на дне
Свой срок закончат, не оставив следа
Существованья, сгинув словно пыль,
Как старики, кто умирают в пледа
Объятьях жарких, выбросив костыль.
Лишь вороны – одно нам утешенье;
От пуза кормят, чтобы улететь
Прочь не смогли. С восторгом подношенье
Приветствуется. Стоит ли пыхтеть,
Ища еду, когда её на блюде
Тебе приносят прямо под крыло,
Когда всем тем, кто ест не на посуде,
С добычей пищи так не повезло?
И наконец, слон, львы и обезьяны
Наш зоопарк пополнили собой.
В них, как и в нас, видны одни изъяны,
Под часов древних равнодушный бой.
