Света мёдом солнце плоть, с куста
Чтоб сорвать смогли шальные розы
Те, кто в мир придут после меня,
Отживут когда свой век морозы
Отголоском прожитого дня.
Я старею. Мне, как Маргарите,
В фаворитах утешенья нет,
Не в моей Клодетта нынче свите,
И Наваррский пропустил банкет.
Время пляшет как в калейдоскопе,
Что прошло – в душе моей живёт,
Дух как призрак бродит по Европе,
Приключений жажда в путь зовёт.
Я всё та же. И перо, как прежде,
Обнимают пальцы, как твой стан
Обнимала я в слепой надежде
Пересечь границы дальних стран
И найти забвение в искусстве,
Обретя спасение от мук,
Что дарует скука. Только в чувстве
Нет сердечном сладости, мой друг.
С каждым вздохом слышу я жужжанье
Пчёл, нектара поиском жизнь чья
Лишь полна, и пыткою желанье
Ранит дух напиться из ручья
Чистых вод у гор, что брови хмурят
В час, когда пчелиный улей пуст,
В вышине сигары тучи курят,
Пепла дым на роз роняя куст.
Не пчела я, суженый мой; улей
Для меня тюрьмы любой страшней:
На свободу рвётся сердце пулей
Из ружья охотника, больней
Ранить чтоб, ведь куст от верной смерти
Свой должна заботливой рукой
Я избавить на закате, черти
Когда кружат сонно над рекой,
Словно ведьмы на никчёмных мётлах,
Раствориться в магии ночной,
Чтоб как тени в чьих-то мокрых стёклах,
Плащ дождя примерив. Быть одной —
Мой удел. Как каторги оковы
Мне его предписано нести
Допоздна, когда с тоской подковы
Лошадей земле споют прости
И смогу я с Мастером подняться
К кручам звёзд, с улыбкою в седле
Сон гоня, чтоб с ульем распрощаться
Королевы ветхой. Нет, не в зле
Скрыт порок – в ужимках, наговорах,
В нас самих, ленивых донельзя,
В наших страхах, нудных разговорах
И потере радости ферзя.
