Шира волновалась, ее внучка, недавно рожденная дочерью, была странной. Ребенок спал, никогда не плакал, не желал есть. С виду здоровая девочка, смотрела куда-то в пустоту, морщила лобик, будто решает задачу. Не первый раз она уже хотела показать ее раввину. Странная поза ребенка в люльке тоже не нравилась бабушке, перекрещенные руки и ноги, по принципу как укладывают, извините, покойника. Дитя не создавало проблем и росло само по себе, но отличалось от обычных младенцев.
Подошло время доить козу, она поспешила в хлев с ведром теплой воды и бидоном. Жизнь деревенской молодежи начиналась к ночи, то тут, то там играла гармонь и слышался смех, быть опять свадебке. Вечерние занятия взрослых дам это вязание, шитье и вышивка, зачастую в одной избе собиралось по нескольку женщин, так экономили керосин, да и скуку разгоняли одинокие сердца. Замужних было мало, зачастую втихаря чей-то мужинек прибивал гвозди не в одной избе… Но жизнь прожить, не поле перейти, все молчали.. Морозно, февраль был особо злым на мороз и метели. В печи потрескивали дрова, внучка спала и бабушка тихонько молилась на иврите, вдруг она услышала четко произнесенное: «Тода раба», это произнес младенец. Шира подумала, что сходит с ума и достала потертый свиток, чтобы благословить внучку.
Девчушка росла не по дням, а по часам. Имя девочки было дано «Закон» на иврите. Книга «Тания» всегда была в почете. Уж так повелось в русском еврействе, стало необходимостью прятать смысл поглубже. Ребенок любил одиночество. В три года девочка читала, её любимыми книгами были научная литература, религиозные книги, хранящиеся у бабушки в сундуке. Она свободно читала на иврите. Будто родилась с этим языком. По ночам, особенно при полной луне, девочка кричала, что нужно спасти мир, всегда спрашивала о том, где они прячут ее свиток. Шира была очень расстроена этим, будто сам дед воплотился в этой девчушке. Иногда, глядя на нее, она мучилась от сознания, что украла у деда свиток, что судьба вот так напоминает ей о содеянном. Она показала девочку бабке ведунье, бабка пошептала и вынесла вердикт, что в девочку спрятался сам Сатана.
– Не врите, не врите!!Я не сатана! Я ребенок, а вот вы и есть сатана!! Я вижу вас насквозь!, – кричал ребенок и перечислял грехи бабки, та вдруг потемнела и поняла, кто перед ней…
– Веди ее в храм, Шира, к Богу, она без него жизни не ведает.
Шира собралась в путь, она договорилась с раввином о встрече. Он осмотрел девочку и сказал, что Б-г благословил семью светоносным дитя. Что дитя имеет такие-то мочки ушей и такие-то родинки, много что она имеет в себе необычного. Он перечислял её достоинства до бесконечности. Шира успокоилась. Но приступы каталепсии участились. Девочка теряла чувство жизни. И, абсолютно бездвижимо, в потустороннем состоянии, говорила такие вещи, которых знать не могла, но они действительно имели место быть.
– Бабушка, мне не нужно учить, я просто знаю, я подключена к небесному диску, там есть все и обо всем. Но детство, даже столь тяжелое, есть детство. Тания любила собак. Она часто гуляла по деревне с целыми карманами сахара, собаки стаей сопровождали ребенка. Со сверстниками не получалось, она бросалась предупредить о беде, а они считали, что накаркала.
– Ведьма, шипели подружки.
Так девочка полностью ушла в книги. Однажды, пока бабушка драила щелоком пол, девочка приоткрыла сундучок. Среди кружева, перламутровых пуговиц и шкурки чернобурой лисы она увидела свиток и листки Каббалы. Ей не нужно было читать, она знала, что это то, зачем она пришла в этот мир. Каждый раз, когда уходила Шира, она читала, так любезно написанное рукой ее прапрадеда «светоносное писание». Она перестала падать в бредовых судорогах, ее мир был полон света, а значит и покоя.
