Нужно подчеркнуть, что мы рассматриваем одну из очень старых тем, и суть её в противоречии между традицией и новым образом мышления. В такие исторические моменты деятелям искусств кажется, что их эпоха прошла, а именно: потребность масс в результатах тех или иных творческих процессов представителей культуры минимизировалась, а максимально востребованными оказываются продукты художественной деятельности, механизмы, оптимизации которых остаются в имманентно скрытой форме. Эта имманентность в искусстве представляет собой проблему для теоретической мысли. Но задача философии – находить общее в различном: преодолеть кажущийся антагонизм между европейской традицией единого художественного языка, выражавшего общие смыслы нашего самопонимания и идеалами тех, кто уже с 19 века начал ощущать свою бездомность в обществе, детерминированном индустриализацией и коммерциализацией. Первые попытки в понимании сути противоречия мы находим у Иммануила Канта, осмыслившего самодостаточность эстетического в отношениях с практической целью, с теоретическими понятиями (Кант, 1966). Ханс Георг Гадамер предлагает проблематику онтологического статуса искусства рассматривать через антропологические основания нашего восприятия искусства с помощью понятий «игра», «символ», «праздник» (Гадамер, 1991).
«Игра» осознаётся, как, своего рода, самопрезентация игрового действия, предполагающего договорённость в коммуникативном действии, понимаемом как внутреннее участие на основе герменевтической идентичности, мыслимой как «нечто», и составляющей смысл произведения, суть которого в его воздействии. В качестве регулятива для деятельностного субъекта в любом виде художественного творчества из множества составляющих смыслов в данном контексте нужно выделить фактор воздействия. Именно по нему мы можем судить о характере реализации творческой потенции, и именно он дан в управление творящему. Остальные смыслы предстают как данность, на которую воздействовать нельзя, но необходимо «иметь в виду».
Через «символ» мы приходим к пониманию того, что через произведение искусства осуществляется коммуникативный акт с теми или иными всеобщими системами ценностей через призму уникальных особенностей единичного как системообразующего, данного нам в ощущениях. Символ сам воплощает значение, к которому отсылает. За творящим индивидом остаётся право выбора: что нарабатывать, какой характер бытия наращивать.
В рассуждениях Х.Г.Гадамера о «празднике» необходимо выделить понятие интенциональной деятельности, объединяющей всех в некую общность, несмотря на классовые и образовательные различия, в момент протекания коммуникативной рефлексии и участия в трансцендировании наличных моментов. Это понятие, на наш взгляд, центральное, генерализирующее всю совокупность рассуждений о подлинной функции искусства. Для творящего искусство это понятие, в момент осознания его содержательной значимости, с необходимостью становится алгоритмом деятельности. В этом алгоритме, из всего многообразия мыслимых суждений и пониманий подлинной функции искусства, делается выбор в пользу тех или других. Это является следствием интуитивного или осознанного предвосхищения детерминированности «праздником» результатов материализации творческой воли. Иррациональный опыт публики плохо поддаётся описанию, являясь таинством и имманентной возможностью быть психологической доминантой интереса, отражённого в сознании субъекта как потребность. Удовлетворение этой потребности и есть задача импровизатора.
