От 350 до 0 - страница 15

– Нет, – отвечаю я. «Я и имени его не знаю. Во всей этой суматохе даже не посмотрела в папке…» – понимаю я.

– Но, мне показалось, ты говорила с ним, как со знакомым… – вопросительно смотрит он на меня.

– Я говорила не с ним, – отвечаю я, спустя пару минут молчания. Крейн смотрит на меня, будто у меня на голове павлиний хвост вырос. Я молчу, он ждёт.

– Этому мужчине пересадили сердце Алекса… – зачем-то говорю я это Крейну. У него уходит пара секунд на осмысление.

– А Алекс это? – с осторожностью спрашивает он.

– Мы жили вместе восемь лет, Ники его дочь, – объясняю я.

– Откуда ты узнала, что сердце пересадили именно ему? – с нотами сомнения, спрашивает он.

– Я изымала сердце… Запрос был отсюда. В его документах я увидела дату, вот и сопоставила… – тихо отвечаю я.

– Ты? – с нескрываемым изумлением, спрашивает он.

Его удивление заставляет меня опустить глаза. Смотрю на этого человека, в котором бьётся сердце моего Алекса.

– Да, – всё-таки отвечаю я, сама не знаю зачем. – Когда Алекс поступил, мозг уже был мёртв. Запрос на сердце пришёл моментально, свободных хирургов не было, моё промедление могло стоить другому человеку жизни… «Этому человеку жизни…»

– Ясно… – произносит он, слегка растягивая слово, словно сомневаясь, но затем всё-таки спрашивает: – Значит, в твоём понимании, сейчас ты спасала Алекса? – вкрадчиво говорит он. У меня встаёт ком в горле.

– Я не могла позволить умереть ему… Снова, – с огромной печалью в голосе, говорю я.

– Но это не Алекс, – поправляет меня Крейн.

– Это сложно объяснить… – не глядя на него, говорю я. И молчу, но он не уходит.

– Выговорись, станет легче, – предлагает он мне. Я глубоко вздыхаю.

– Понимаешь… – начинаю я, пытаясь сформулировать свои мысли и чувства так, чтобы Крейн смог понять это, или, хотя бы, чтобы не посчитал меня выжившей из ума. – Я не могла спасти его тогда, я уже не могла ему помочь. Но его сердце – это часть него и оно живёт в другом человеке. Это… – перевожу я дух. – Это значит, что его смерть не была напрасной, он спас другому человеку жизнь. И Алекс, будто продолжает жить… В нём, – указываю я на мужчину, который несколько часов назад был на моём операционном столе. Глаз на Крейна не поднимаю. Вряд ли он сможет меня понять. А о том, что Алекс мёртв и этот человек не Алекс, я не хочу слышать.

– Мне очень жаль, – говорит он в конце концов с сочувствием, и уходит.

Я стою неподвижно какое-то время, а потом замечаю на тумбочке медицинскую папку пациента. Решаю посмотреть как проходил послеоперационный период и как приживалось сердце.

«Майкл Эванс» – произношу я мысленно его имя, глядя в документы.

– Ну, здравствуй, Майкл… – говорю я уже вслух, но самой себе.

– Здравствуйте… – раздаётся снизу, еле слышно, хриплый голос пациента.

Сознание к пациенту после наркоза возвращается волнами. Глаза то открываются, то снова закрываются. Через пару минут к нему приходит понимание, что он не дома, а в незнакомом месте. Он пытается подняться. Мониторы начинают пищать.

– Майкл, успокойтесь. Вы попали в аварию, вы в Медицинском центре Анны Арундел. С вами всё хорошо, – объясняю я ему спокойным голосом и аккуратно возвращаю его в лежачее положение. Тут заходит Крейн. Сразу начинает записывать показатели в карту.

– Сердце? – спрашивает пациент, заметно нервничая.

– С сердцем всё хорошо, – снова успокаивая его, отвечаю я. Заметное облегчение отражается на его лице, он успокаивается и ложится на подушку. А я продолжаю: