От биполярного к многополярному миру: латиноамериканский вектор международных отношений в XXI веке - страница 25

У США в 2008 г. уже имелись действующие соглашения о свободной торговле с Чили и Сингапуром. Даже без планов расширения Партнерства для США бесспорно представляла интерес перспектива либерализации торговли с Новой Зеландией, а также унификация существующих соглашений с Чили и Сингапуром. Преимущество одного общего соглашения для нескольких стран перед совокупностью ССТ между теми же странами со временем стало очевидно. Значительная часть крупных североамериканских компаний разработали сложные глобальные производственно-сбытовые цепочки (зачастую ориентированные на Азиатско-Тихоокеанский регион) для общего повышения производительности. Эти системы наряду с новыми областями экономической интеграции, которые стали возможными благодаря развитию технологий, стимулировали спрос на еще более низкие торговые барьеры, улучшенные портовые коммуникации и более четкие и согласованные правила упрощения международных деловых операций[129]. Но с другой стороны, в условиях двусторонних ССТ товарам, произведенным этими трансграничными цепочками, не всегда удается следовать «правилам происхождения», согласно которым право на тарифные преференции имеют товары, преимущественно произведенные в зоне этого ССТ. Например, производителю нужно будет доказать, что вклад в производственный процесс, который происходит за пределами зоны, не превышает допустимый процент или состоит из разных продуктов с точки зрения таможенной классификации.

США вступили в переговоры о присоединении к Партнерству вместе с рядом других тихоокеанских стран – Австралией, Вьетнамом и Перу. Спустя два года, в 2010 г., заинтересованность в участии высказала Малайзия, в 2012 г. – Канада и Мексика, в 2013 г. – Япония. В 2014 г. суммарные экономические показатели 12 стран – членов Партнерства – составили 36 % мирового ВВП и 23 % мирового экспорта [130]. Лидирующая роль США во главе с Бараком Обамой в переговорах о расширении Транстихоокеанского партнерства несколько трансформировала суть объединения, превратив его инструмент внешней политики США (причем отнюдь не только торговой) в АТР, с помощью которого они планировали противостоять восточноазиатскому регионализму и укреплять свои позиции в стратегически важном регионе. Несмотря на это, проект не потерял свою привлекательность для потенциальных участников блока, и в феврале 2016 г. договор о создании ТТП был подписан в Новой Зеландии.

Состав ТТП отличается высокой гетерогенностью экономик, объединение включает в себя страны с низким, средним и высоким уровнем дохода и с разнообразными экономическими системами. Само соглашение является глубоким и всеобъемлющим, ориентированным на экономическую интеграцию и сотрудничество в различных сферах: от товаров, услуг и инвестиций до таких актуальных вопросов, как цифровая экономика, права интеллектуальной собственности, гармонизация законодательств, охрана труда и окружающей среды.

Для трех государств Латинской Америки, вовлеченных в Партнерство, – Мексики, Чили и Перу – участие в мегаблоке означало переход на качественно новый уровень вовлечения в мировую торгово-экономическую систему. С одной стороны, эти страны уже имели разветвленную сеть двусторонних соглашений о свободной торговле, а производимые Чили и Перу товары и сырье и так облагаются преимущественно невысокими тарифами, поэтому трансформировать экономики латиноамериканских стран ТТП не обещало. Но в то же время соглашение позволило бы им выйти на мировой уровень, причем на тех же условиях, что и США и другим развитым странам мира. Кроме потенциального расширения доступа к рынкам стран АТР, участие в ТТП способно придать серьезный импульс диверсификации производства и структуры экспорта, что в долгосрочной перспективе делает экономику более устойчивой к кризисам разного порядка.