- Замолчи! – ору я, - Забери эту хрень и переделай!
Как не запускаю в нее чашкой отвратительного кофе, что она мне приготовила ранее, не понимаю.
Сдерживаюсь из последних сил. Ну почему все бабы такие идиотки? Поголовно просто!
И где эта Овечкина?! Почему я ее не вижу?!
Так, надо пройтись, пока не убил Татьяну и Кристину заодно.
Выхожу в приемную. У Тани в глазах такой испуг, будто ее сейчас инфаркт хватит. Ее пальцы зависают над клавиатурой. Я морщусь еще больше и пересекаю приемную, чтобы выйти в коридор.
Спускаюсь на этаж ниже, в бухгалтерию. Увижусь с Пузырем, обсудим с ним предстоящую командировку. Можно было бы конечно вызвать его к себе, но… да. Хочу удостовериться, что Овечкина вышла на работу и сидит на своем месте. Я не видел эту упрямую дурочку неделю, и это было ужасное время.
Перед бухгалтерий стоит гудеж, свойственный женским коллективам: их же хлебом не корми – дай лишь поинтересоваться чужой жизнью: кто с кем за выходные переспал, кто кому изменил, и т д…
Снова морщусь. Тянет поправить волосы и галстук. Хм… раньше я был более уверен в своей внешности. Вхожу. Все разговоры умолкают как по мановению палочки. Шесть пар густо намазюканных глаз смотрит на меня с ужасом. А где седьмая? Та самая, ради которой я припер сюда?
Место Овечкиной у живописного окна с тучами пустует. Отсутствует ее сумка, верхняя одежда и прочее. Это что за новости? Куда она подевалась?
- Здравствуйте, Михаил Захарович! – отмирают женщины, я же приветствую их сквозь зубы, захожу к Пузырю.
Гаврила, развалившийся было в кресле, вмиг подбирается и подскакивает на свои короткие толстые ножки.
В этот момент в окне сверкает молния, и я понимаю, как низко нависли тучи над столицей. Вот почему у меня башка так болит с утра! И причина в этом далеко не Овечкина с ее упрямством.
- Доброе утро, Михаил Захарович. На счет Сочи я вот что полагаю…
- Где Овечкина? – неожиданно даже для себя выпаливаю я.
- Э… - теряется от неожиданности главбух. - Я отправил ее в «Лухи»*.
* - название выдумано автором. Все совпадения случайны.
Лухи – это наш строительный проект, стройка отеля за чертой города.
- За каким хером ты ее туда отправил? – изгибаю я бровь.
- Там у них оргтехника полетела, а зарплаты работягам платить надо. Вот я ее с бумажками туда послал.
У меня внутри все закипает с новой силой. Лухи – дыра еще та. Там настоящий котлован, ямы, кирпичи, полуметровые гвозди. А она беременная и неуклюжая. Свалится еще в яму какую, шею себе свернет, а мне отвечать за это.
- Почему ее послал? – рычу я.
- Дык она неделю на больничном отдыхала, я посчитал это справедливым. – усмехается Пузырь.
- Машину ей хоть выделил? – смотрю я на то, как высокие деревья гнет к земле ураганом.
- Неа. На метро доедет. Ничего с ней не случится.
Млять! – скрежетают мои зубы от злости. Ну почему все вокруг настолько тупые! Тотально тупые!!!
- Не смей больше ее отправлять никуда! – приказываю я.
- Хорошо, Михаил Захарович, - смотрит на меня с подозрением Пузырь, - Я вас понял.
Понял он меня. Я сам себя ни хрена не понимаю, а он понял!
Перетерев с Пузырем по поводу сочи, возвращаюсь к себе в кабинет. За окном льет как из ведра.
Млять!!!
- Михаил Захарович, - боязливо зовет меня заглянувшая секретарша. – Я переделала все, как вы сказали…
- Вышла отсюда! – рявкаю я.
Таня ойкает, и отскакивает от дверей.
Там на стройке сейчас все превратится в глиняное месиво. Я гляжу на потоки воды, низвергающиеся с неба, а сам явственно представляю себе эту неуклюжую Овечкину. Как она перепрыгивает через камни, колдобины и щебень, поскальзывается на этом самом щебне и летит вниз тупой башкой в котлован. Ломает себе ноги, руки, шею… теряет ребенка и… Стоп. Я не поеду за ней! Не поеду, сказал!
