– Прям ребенок! – однажды просияла Оля, когда желтый и пушистый Луч лежал на коленях у нее и перебирал пластиковыми когтями.
– Да, хорошо, что мы завели его. Он принес покой и уют в дом, а это самое главное.
***
Желтое с шашечками космическое такси с Тихоном и Ольгой на борту, находясь в невесомости, на сверхскорости приближалось к Луне, верному спутнику Земли. Через иллюминатор они наблюдали за серой, седой Землей. Она, отдавшая все свои леса, с загаженными океанами, морями и реками, казалась потерянной. Человек, не задумываясь, истощил ее, как вампир, и теперь существует на мертвецкой поверхности, а другие люди помчались убивать другую похожую планету. У нашей марсианки скатилась прозрачная слеза по щеке.
– Ты плачешь?
– Тяжело видеть ее такой, щемит, внутри что‑то ноющее, тоскливое.
Луна же походила на бледный шар с холмами, по всей пустой поверхности раскиданными на равном удалении друг от друга. На несолнечной стороне под куполами, как под стеклышками, искрились миллиарды точек – вечерние огни лунных мегаполисов. Такси, подлетев к куполу готовившейся к отбою колонии, прошло через шлюзовую камеру и вскоре уже опускалось на плоскость парковочного отсека. Тихон и Ольга попросили пилота подождать с часок, а затем отвезти обратно на Марс. Пилот ответил: «Сомкну глаза, послушаю дзен‑музыку». Над бывшими офисами‑клетками и парковкой пустовал ресторан «Станция» – тот самый, где столько лет тому назад познакомились Лина и Рогин. Наша неразлучная парочка, разглядывая коридоры и лестницу, затуманенные красным светом пожарных ламп, дошла до расплывшегося во мраке ресторана. Через купол и панорамную крышу «Станции» холодно сияли звезды. В глубине зала горела зеленая лампа. Они пошли на огонек, ступая на ощупь, натыкаясь на столы со стульями, покрытые вековой пылью. Оказалось, что лампа, занавешенная зеленым абажуром, посылала лучи с барной стойки, за которой сидел на трехногом табурете робот ретромодели «Заботиль‑5». Он со скрежетом повернул засаленную овальную голову и уставился на людей квадратными глазками:
– Ко мне гости пожаловали. Пи‑и‑и. Целый век прошел. Пи‑и‑и. Я давненько не видел никого: ни людей, ни андроидов. Пи‑и‑и. А когда‑то оркестрик звучал здесь. Пи‑и‑и. Изысканно разодетые луняне пускали кольца дыма. Пи‑и‑и. Джаз и людские голоса заполняли все. Пи‑и‑и. Аромат блюд выплывал из кухни. Пи‑и‑и. А за столами алое вино лилось в хрустальные бокалы. Пи‑и‑и. Я помню пару: молодого полицейского и очаровательную девушку. Как они танцевали! Пи‑и‑и. Тогда я мыл полы и присматривал за посудомоечной машиной. Я был единственным искусственным интеллектом в коллективе. Хозяин нанимал только людей, но почему‑то сделал исключение для меня. Неужто у меня есть душа? Пи‑и‑и. Из кухни шеф‑повар, его помощники и я наслаждались этой парой. Пи‑и‑и. А когда гости разошлись, я попросил официантку покружить со мной. Пи‑и‑и‑и…
– Ты говоришь о моих родителях! Ты видел их! – воскликнул Тихон и посмотрел на Олю. Но робот не услышал. Он взглянул на женщину, взглянул на мужчину, снова поставил стальные локти на такие же колени и печально уставился в пол.
– Микрофон полетел, – сказала Оля.
– Давай потанцуем, – предложил Тихон.
– Я согласна, – ответила Оля и протянула свою бледную ручку Тихону…
Робот вскочил с табурета, не веря в происходящее! А затем Ольга подарила танец ему: дама пригласила кавалера, забытого всеми и навсегда, такого неуклюжего.
