Пожрет его, кто, наущенный адом,
Безвинной кровью землю напоил.
В. Шекспир
– Княже! Я так мыслю, что с этим гадюшником надо что-то делать.
Намек Вячеслава на соседей-князей, зачастивших за последние месяцы с визитами к Ярославу Всеволодовичу, был прозрачным, как ключевая вода из родника.
– Он в своем княжестве, – вздохнул Константин. – И властен творить в нем что угодно.
– Которое ты ему по простоте душевной подарил, – уточнил воевода. – Нет, я все понимаю – любовь там у тебя и прочие амуры в кустах свищут, но сердцем чую – в копеечку они тебе обойдутся.
– Амуры не свищут. Амуры стреляют, – буркнул князь.
– Точно! – восхитился Вячеслав. – В самое яблочко ты, княже, угодил. Этот как раз вот-вот стрелять начнет. Причем не один, а со всей толпой. А народу у них там – о-го-го. А у меня всего две дивизии полного состава, из которых полторы – сырье необученное.
– Они что – тупее наших? Ты рязанских столько же по времени учил, даже меньше, а Ярослава все равно раздолбал зимой в первый раз.
– Совершенству нет предела, – туманно заметил воевода и честно сознался: – Уму непостижимо, как мы ту сечу выиграли. Хорошо, что с двумя рвами додумались, в которые Ярослав сотни три ухнул, если не больше. И с полком засадным ты вовремя подсуетился. Но если в целом брать, то наших тоже еще гонять и гонять надо. Сам видишь, что я сейчас согласно твоим ценным указаниям конницу наращиваю, а людей-то в нее откуда брать? Из пехоты. Значит, одно усиливается, а другое ослабляется.
– Ты практические показные занятия делай, – посоветовал Константин. – Самых лучших и смышленых из пехоты подергай, на них отработай все новое, а остальным показывай, к чему стремиться надо.
– Мысль хорошая, – с уважением заметил Вячеслав. – Знаешь, Костя, если бы ты всякой ерундой не занимался типа политики, то из тебя неплохой военный получился бы. Я бы тебя хоть сейчас в дружину сотником поставил.
– А повыше? – усмехнулся князь.
– Ну, для этого ты молодой еще. Тебя предварительно погонять с месячишко надо, а там, глядишь, и повысить в чине можно, – обнадежил Вячеслав.
– Спасибо за радужные перспективы, – вздохнул Константин.
– Да любой каприз за твои гривны, княже, – бодро откликнулся воевода и повторил вопрос: – А с гадюшником-то что делать будем?
– У тебя самого идеи есть?
– Ни одной, – обескураженно развел руками Вячеслав.
– Вот и у меня такое же обилие. Значит, ждать будем.
– Вслепую? – хмыкнул воевода. – Как говорила моя мамочка Клавдия Гавриловна, там, где зрячий даже не запнется, слепец может запросто разбить голову, а оно нам надо?
– Мы не слепые. Там Любомир вовсю трудится, – напомнил Константин.
– Что-то я начинаю разочаровываться в нашем Штирлице, – скептически заметил Вячеслав. – По-моему, папаша Ярослав Мюллерович обыгрывает его вчистую.
– Время терпит, – успокоил его князь. – Ты выгляни в окошко.
– А чего туда заглядывать, – пренебрежительно махнул рукой воевода. – Даже у тебя во дворе, невзирая на дощатый настил, грязь непролазная. Да и окошки мутноватые наш Эдисон состряпал – не больно-то полюбуешься.
– Правильно, грязь. Как и положено в апреле месяце на Руси. Потому и говорю, что время терпит. Наши люди за новостями укатили, а обратно выехать не могут – паводок хоть и закончился, а земля-то до сих пор как кисель. Пусть подъедут, тогда и будем прикидывать, что к чему да почем. Я не думаю, что они раньше лета на что-нибудь решатся. Значит, успеем.
