Он посмотрел на Мичико Комацу и подумал о той, которая была безумно дорога ему и которой он боялся признаться в этом уже долгое время. Девушка сидела в другом модуле, где, увы, не имелось полноценной кабины пилота. Сидела, наверняка сжав подлокотники кресла в страхе и ожидании старта.
– Три… Два… Один… Отрыв!
Толчок и передавшийся по металлу звук отстёгнутого шлюзового канала. Через две секунды синхронно заработали двигатели на всех четырёх модулях. «Одиссей» заранее развернулся так, чтобы ракетные движки были направлены на торможение вдоль орбиты. Двигатели дали сначала слабую тягу, чтобы отойти от корабля, а спустя пять секунд выдали полную единицу. Приятное чувство собственного веса вдавило его в кресло. Ещё десять секунд, и приятное чувство заменилось на перегрузку. Теперь они тормозили на трёх же.
* * *
Модули неслись по снижающейся траектории. Гениальный расчёт земных инженеров-программистов – синхронная посадка четырёх модулей на небольшом расстоянии друг от друга. Только в фильмах кажется, что приземление космического корабля на планету зависит только от умений пилота. Вовсе нет. Корабль сначала несётся с огромной скоростью. Первая космическая у Марса ниже, чем у Земли, но всё же составляет три с половиной километра в секунду. От неё надо затормозить до нуля, а атмосферы, которая будет помогать в этом, тут нет. Точнее есть, но она в двести раз менее плотная, чем на Земле. По той же причине парашюты требуются гигантские, и маневровые двигатели должны будут выложить огромный запас топлива для посадки. Хорошие новости – практически нет турбулентности, что упрощает расчёт траектории, и нет необходимости в тяжёлой жаростойкой обшивке – модулям не угрожает трение об воздух.
Итак, модули неслись. Айзек отслеживал положение своего и третьего, Дима мониторил второй и четвёртый. Плюс, само собой, программа постоянно синхронизировала их движение. Задача была приземлиться в долине Маринера, на десять градусов южнее экватора. Если модули сядут в заданные точки, то их перемещение не потребуется. В ином случае один или несколько модулей придется сдвигать, уплотнять. Это и расход энергии, и тяжёлая работа. Мысли проносились в его голове. Айзек был биологом по основному образованию, космос привлекал его не только как пилота, но и научными возможностями. Но здесь и сейчас он являлся капитаном, и от него требовались навыки, далекие от биологии. Он немного завидовал русскому. Да, тот был вторым, но зато учился на инженера, и, положа руку на сердце, Айзеку казалось, что и как пилот он лучше.
– Первый, идём штатно, расстояние в пределах погрешности от расчётного, – доложил Волков (вспомни чёрта!), – сеанс через пятнадцать секунд, отбой.
Да, всё шло нормально. Айзек отвёл взор от экранов и датчиков и покрутил шеей. Мичико сидела в кресле с закрытыми глазами.
– Комацу, что-то не так? – блин, ну не хватало только, чтобы она сейчас отключилась от перегрузок.
Однако, японка приоткрыла глаза и, как могла бодро, произнесла:
– Капитан Кинг, всё хорошо, просто страшно.
– Мичико, – Айк постарался придать максимальную мягкость голосу, какую только мог в текущих условиях, – на тебе система показателей состояния здоровья экипажа всех модулей. Ты здесь со мной именно для того, чтобы за всем этим следить. От тебя зависит жизнь всех нас не меньше, чем от меня. Ты же врач, и, к слову, лучший врач в нашей миссии. Займись делом, это отвлечёт тебя.
