Отец поработал в Омске год с небольшим. В Москву вызвали его и говорят: «Давай, переводим тебя в Армавир». Он обрадовался, в Армавире тепло, а всю жизнь мечтал жить на юге.
Мне не хотелось уезжать из Омска: там и рыбалка, и отдых, и ребята все свои, и во дворе тоже, подтягивались мы на турнике. Турник поставили – надо к армии семь раз подтянуться элементарно, я тут уже подтягивался на турнике, тренировался каждый день. И вот как раз и был главного инженера сынок, такой маменькин, намажет себе вареньем хлеб кусок белого и ходит ест, а у нас слюни текут, хоть особого уже голода не было, но все-таки голодновато было.
Улицы на окраине г. Омска назывались – 5-я, 6-я и так далее. После этих линий был пустырь, на котором организовали сельский рынок. Казахи, киргизы приезжали на рынок, привозили – баранов продавать, гусей, уток и многое другое, а сами закупали, что им нужно. А он приедет, у него кнут и он сидит в санях. А мы подходи к нему, вот так возьмем полу куртки, зажмем – и получается вроде уха, и мы ему: «Киргиз, свиное ухо надо?» А они же свинину не едят. «Ах вы, черти», – и нас старается кнутом этим опоясать. А мы все: «Киргиз, свиное ухо надо?» – дразнили их. В театр ходили, в парк, все интеллигенты, там я приобщился к чтению, читал много, уже научился читать быстро.
Продолжим мы свои воспоминания. Сегодня 14 марта, четвертый день, четверг у нас сегодня, четвертый день Масленицы – он называется, вообще говоря, «широкий четверг», или разгул, перелом.
В этот день приходилась середина масленичной гульбы. Позади уже три дня прошло, впереди три дня.
В этот день все гуляли с утра до вечера, плясали, водили хороводы, пели частушки. Молодоженов, которые женились недавно, сажали в сани и спускали с горы, при всех заставляли целоваться. Если уж кто отказывался – сталкивали в снег и засыпали их по самую шею.
Выходили в тот день и на кулачки, кулачные бои. Это, как говорится, бои без правил, как сейчас лупят друг друга до полусмерти. Но тогда, раньше, было более гуманно: по правилам, нельзя было прятать в рукавицу что-то тяжелое, бить ниже пояса, по затылку, как сейчас. Словом, в любой схватке русскому бойцу следовало помнить о чести, не терять голову.
Сходились на реке, бились сам на сам или стенка на стенку. Ну да ладно, бог с ней, с Масленицей, сейчас еще я несколько слов скажу, а потом уже перейдем к воспоминаниям.
Мы будем отмечать масленицу, в воскресение Прощеный день и окончание Масленицы перед постом. Будем печь блины, а сегодня мы ходили на рынок, прикупили кое-что к блинам.
Я очень люблю блины с селедкой и с лучком завернутые, с салом почему-то люблю, может, оттого что у меня дед был из Чернигова, то есть, хохол – хохлы-то, они очень сало любят. И говорят, холестерин – а что же у них холестерина нет ни у кого, хохлов? У нас давеча хохлы работали с утра до ночи, такие подтянутые, здоровые ребята. Сало едят и горилку пьют. Я тоже сало люблю завернуть в блин.
Вот, мы походили там туда-сюда по рынку, еще купили кое-что, сметаны, творогу, и пошли домой через железнодорожные пути.
Очень у нас неудобно ходить на рынок – просто очень опасно, особенно пенсионерам. Перехода рядом нет, вот и ползут старушки как муравьи через две железнодорожных линии: на Уваровку и вторая на Минск, я по ней ездил, я потом расскажу, как было дело.
Никто же из богатых людей-то не ходит на Кунцевский рынок, где подешевле. А пенсионеров малоимущих – он выручает, там можно купить все, неторопясь походить, посмотреть, чем торгуют.
