– Наконец-то куплю ту самую лису, – мечтательно произношу я.
– Ту, которую ты видела месяц назад?
– Ага.
Проезжая «Магистральную», водитель явно замешкался. А когда подъехали к депо, открылась полная картина происходящего – поперёк трамвайных путей застряла фура, наверняка надолго остановив движение.
– Что будем делать? Пешком до следующей остановки?
– Да пошло оно! – Психую, и убедившись, что близь не едут машины, перехожу на красный. Ксю догоняет, хватает за плечо и восклицает:
– Ты же так хотела эту игрушку! А вдруг она последняя, ждёт только тебя?
Пройдя с десяток метров в абсолютной молчанке, отбрасываю шоппер в сторону, падаю лицом в сугроб, скатываюсь вниз. Здесь неглубокий овраг, из которого легко выбраться, посему позволила сию детскую выходку. Щёки начинают мёрзнуть, и я переворачиваюсь на спину. Ксюша делает что-то на подобии сальто вперёд – приземляется в нескольких сантиметрах от моего месторасположения. Приподнимаюсь, чтобы нормально посмотреть на неё. Оглядываюсь назад, изображение перед глазами пропадает – прилетело снегом от Форджер. Слышу, как она разрывается от смеха. Протягиваю руку, чтобы Ксю смогла встать, но она тянет обратно. И снова ржать. Поднимаюсь и закидываю её белыми хлопьями, попутно очищая вещи от налипшего зимнего осадка.
– Ну, всё-всё. Ладошки замёрзли.
Выбираюсь из оврага на дорогу. Хорошо, что никто из одноклассников не видел «снежной сценки». Скорее всего, они назвали бы нас чокнутыми. С мокрыми брюками, с размытым макияжем идём по домам. Я – слегка расстроенной, Ксюша – весёлой. Доходя до «поворота прощания», озвучиваю решение: едем покупать завтра. Пока её не купил кто-то другой. Жмём руки и расходимся.
Запись из дневника*
«Что ж… Опять проснулась с образом Королёва в голове. Неужто я так сильно болею им.
Тогда плохо. Тогда лучше болеть орви. От него можно вылечиться таблетками, сиропами. А как от любви? Нет, таблетками и сиропами тоже можно, но запрещёнными. И сделать себе же хуже, вплоть до летального исхода»
Со мной в июле этого года произошла одна неприятная история. Грубо говоря из-за запущенной ангины. Кашель, температура, красное горло. Страдала самолечением, а когда стало невозможно говорить и есть, температура поднялась до тридцати восьми и пяти, пришлось вызвать скорую. Фельдшер поставил укол, предварительно озвучив диагноз: паратонзиллярный абсцесс. На следующий день я и Аля отправились в городскую клиническую больницу. У меня не имелось сил реветь и сопротивляться. В процедурном кабинете находиться максимально отвратно. Белые стены и потолок, белая мебель, белые халаты. Металлический блеск хирургических инструментов. Стерильность и минимализм. Ужасный запах резиновых перчаток у самого носа. Я сидела на мягком стуле, пока врач, который должен оказать первую помощь, испытывал ожиданием. А потом кровь, боль, рентген, лежу в палате.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
