Читать онлайн Ольга Роман - От печали до радости или Первая любовь по-православному

Мне старая книжка напела

О том, как каштаны цвели,

Как девочка в платьице белом

Встречала в порту корабли.

Весь день проводила у моря,

Бродила по пляжу босой.

Давно это было, ни в сказке, ни в были,

А девочку звали Ассоль…

Михаил Шелег

Есть такой город у моря – Владивосток. И если у какого-нибудь человека российские имя и фамилия, то он, конечно же, хотя бы однажды в жизни, но слышал о нем. А кто-то не только слышал, но и сам живет где-то там, на краю земли и у края океана. А еще где-то там, на краю земли и у края океана дети однажды могут попасть на смену в детский лагерь «Океан». Наверное, это значит, что ты попал куда-то в сказку. Славные вожатые, распахнутая даль моря и радостные, стремительные дни таким увлекательным и счастливым калейдоскопом.

Это был какой-то диспут. Дружеский, захватывающий и вдруг открывающий лагерных друзей с новой, незнакомой стороны. Что-то о физиках и лириках. Что-то о том, что, оказывается, именно физики и математики и прочитывают в школьной программе «Войну и мир» так, чтобы полностью, от корки и до корки и от странички до странички. А потом это был прозвучавший вопрос вожатой:

– Поднимите руки, пожалуйста, кто из вас читал «Алые паруса»?

Все засмеялись, когда оказалось, что никто не читал. Руки не поднялись. Поднял руку только один мальчик, приехавший на участие в олимпиаде то ли по физике, то ли по математике. Через две недели он и займет по своему предмету первое место с самым большим отрывным баллом.

Она не засмеялась. Лина не засмеялась. Она тоже читала эту книгу. Не просто слышала о ней или имела представление о кратком содержании. Только не успела первой поднять руку, и на нее уже не обратили внимания, потому что слова вожатой уже потонули в серебристом, дружеском детском смехе. На того мальчика. На самих себя.

Лина глянула за окно на даль моря. Наверное, просто девочки многого не замечают, когда читают эту книгу или когда слышат упоминание о ней. Слишком красивая история о девочке, верившей в свою мечту и дождавшейся своей бригантины под алыми парусами. Только эта книга не только о девочке. Она еще и о мальчике. О пятнадцатилетнем Артуре Грэе, уплывшем юнгой в море. Он ведь потом станет капитаном. Через содранную кожу рук, паруса и ветер по лицу… Сказка. Романтическая феерия. Но когда-то все равно ведь были такие времена и такие характеры. Когда-то и где-то в прошлых веках. Но сейчас нет кораблей с парусами. Сейчас все просто и понятно. Обычная жизнь, вся жизнь от печали до радости[1]. Когда девчонка с серо-голубыми глазами, беззаботная и продвинутая школьница с закатанными джинсами и модной стрижкой просто шлепает по прибрежному прибою и знает себе цену. И никто и не догадывается, что в глубине души она все та же Ассоль, которая грезит все теми же парусами. И ведь не только алыми. Еще и белыми. Когда соленая даль, и ты такая же, как тот отчаянный юнга, каким был и Грэй, и у тебя много мужества, доблести и стойкости.

Лина вздохнула. Не то, чтобы она хотела морской судьбы. Совсем не хотела. Она понимала – это все просто романтика и восторженные представления, такие далекие от истинной действительности. Но все равно ведь душе чего-то хотелось. Чего-то такого, чего она и не знала сама. Как чем-то таким стали для того маленького мальчика у Грина его понимание судьбы и образа капитана: «Никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачно сплавить в одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. Опасность, риск, власть природы, свет далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие жизни, между тем как высоко в небе то Южный Крест, то Медведица, и все материки – в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди»[2].

Но пока Лина была просто учащейся одиннадцатого класса в своей школе и назавтра у нее была олимпиада по краю по своему предмету. Литература. Наступил вечер и время перед отбоем. Линка достала было увесистый учебник для поступающих в вузы, данный ей с собою ее учительницей для подготовки на конкурс, но махнула рукой. «Перед смертью не надышишься», – подумала она и открыла другую книгу. Для души. Поудобнее устроилась на своем верхнем ярусе под потолком, перелистнула страницу. Николай Гумилёв. «Капитаны…»

Лина всегда любила больше одиночество, чем шумные компании. Также и в лагере, когда в распорядке дня выпадало личное время, она обычно старалась оказаться где-то вдали от всех. На балконе корпуса. Спуститься к набережной. К набережной спускаться было нельзя. Но иногда разрешали. Как и сегодня. Она склонилась к парапету над морем. Сошла по ступенькам к воде. Это был январь. Но это был теплый январь. Снега не было. Вода не замерзла. Сквозь прозрачную толщу виднелось дно. Камушки гальки.

Он не заметил тоненькую, хрупкую фигурку в тени парапета. Он сбежал по лесенке, перепрыгивая через ступеньки, и опустил на прибрежные волны какой-то фрегат. Макет фрегата. Лина поняла. Он был не только физиком и математиком. Он увлекался модельным судостроением. И увлекался мастерски. Это был очень красивый кораблик. Белые паруса, стяг Андреевского флага[3], гордая надпись по борту: «Варяг»…

А потом он глянул вдаль на море, глянул по сторонам и увидел непрошеную соседку. На мгновение замешкался. Тимофей всегда держался привычной мальчишеской ватаги, и не понимал, и сторонился девчонок, как и всякий уважающий себя мальчишка. Это был какой-то другой мир. Это были какие-то два мира. Рядом, но всегда сами по себе. Наверное, он просто сразу же развернулся бы сейчас и ушел. Но его фрегат снесло волной к девочке, и он оказался у нее на руках. Тим махнул рукой. К тому же, подумал он, это была какая-то непохожая на других девочка. Вроде такая, как и все, вроде совсем обычная. Разговаривала и улыбалась с лагерными подружками, и они улыбались и разговаривали с ней. И в то же время всегда ведь где-то в стороне. Когда случалась какая-нибудь общая игра и отряд делился на команды, ее почему-то никто и никогда не выбирал и не звал, она попадала в ту команду, где просто не хватало участника. А еще, оказывается, у нее были такие большие серо-голубые глаза с лучистым-лучистым светом. Он никогда и не замечал. Впрочем, он вообще никогда не замечал девочек.

А она улыбнулась:

– «Варяг»…

Лина знала историю этого корабля. И любила эту песню: «Наверх, о товарищи, все по местам! Последний парад наступает!..»[4] Может быть, потому, что эту песню любил папа.

Тим невольно улыбнулся тоже. Это правда была необычная девочка. Тимофею почему-то представлялось, что все девчонки грезят только алыми парусами и «Секретом» Артура Грэя. И, конечно же, никаких других кораблей и знать не знают и не слышали. Но эта красавица с серо-голубыми глазами так произнесла имя его корабля, что было понятно: она все знает. Кто такой был «Варяг»…

– Только это не то, что ты думаешь, – должен был заметить он. – Это другой «Варяг». Другой корабль и в другое время.

Лина не удержала вздоха разочарования:

– А я почему-то подумала, что «Варяг» и мог ведь быть только такой, – кивнула она на кораблик. – Уже решила, что как будто вживую его увидела.

– Ты что, – снисходительно улыбнулся Тимофей с невольным чувством внутреннего превосходства. Конечно, что тут и говорить: девчонка. – Ты что, тот же бронепалубный крейсер, он не может быть таким. А это парусно-винтовой корвет. – И добавил уже прежним, дружеским тоном: – Но ты не думай, это тоже знаменитый корабль. Не такой славы, конечно, но тоже не совсем безвестный. Он плавал к берегам Америки, когда там была гражданская война между Севером и Югом[5]. Это был тогда поход очень большой политической и военной важности для России. И очень тайный. А боевой крейсер «Варяг» у меня тоже есть. Дома. Какой же флот без него. Только он все равно назван в честь вот этого корвета. Это была такая традиция[6].

Лина посмотрела на корвет новыми глазами:

– К берегам Северной Америки…

У нее были свои причины на этот задушевный шепот. Когда-то в Северной Америке были прерии. Лина любила книжки про прерии. Это ведь было детство. В детстве все всегда по-другому, чем когда ты уже взрослая. И бизоны кажутся так близко – только протянуть руку. А еще в детстве читаешь так, как хочешь читать, а не так, как на самом деле. Куперовский Натти Бампо становится у тебя православным[7], и Морис Джеральд из «Всадника без головы», и Олд Шеттерхенд с книжки про Виннету – тоже. Это потом она вырастет и не поймет, откуда и что взяла. В прежних книжках вдруг окажутся другие характеры. Другая жизнь. Но пока Лина не знает. Шестнадцатилетняя школьница, которая стояла сейчас на берегу Тихого Океана и улыбалась.

– А еще какие корабли у тебя в твой флотилии? – как-то самим собой не удержалась она от вопроса.

– У меня? – он загадочно блеснул глазами. – А ты догадайся. Посмотрим, угадаешь или нет.

Лине понравилась эта игра.

– Крейсер «Аврора»? – не замедлила она с ответом.

Тим улыбнулся и кивнул.

– «Санта-Мария»…[8]

– «Надежда» Крузенштерна. «Нева» Лисянского…[9]

А потом Лина вспомнила одну из своих домашних книжек, которые напокупал ей папа. Веселая книжка про приключения рыжеволосого Солнышкина, который мечтал плавать по морям, по волнам. И попал на корабль одного важного и самонадеянного капитана, которого экипаж за глаза называл: «Плавали – знаем!»

– «Даёшь!», – засмеявшись, выговорила она, словно точно знала правильный ответ и собралась забрать главный приз в этой игре.

– Да, – рассмеялся в ответ и он.

Лина вспомнила что-то еще.

– А вот такой у тебя есть? Наверное, точно ведь есть!

Достала из кармашка небольшой жетон, который купила домой в подарок младшей сестренке. Это была какая-то жестяная медалька, копеечный сувенир. Просто изображение с парусником. «Секрет»…

ВДЦ «ОКЕАН» – на другом обороте.

– С чего ты решила, что точно есть? – усмехнулся Тимофей.

– Ты ведь не зря читал эту книжку. «Алые паруса»…

Он взял жетон в руки, повертел и протянул ей обратно. Жетон выскользнул и полетел в море. Улегся на дно.