Зося какое-то время слушала Эмму, а потом показушно рассмеялась:
– Ой, какая же ты умница, Эммульчик.
Она повернулась к Майе и Эдуарду и умильно прощебетала в микрофон так, чтобы позвонившей было понятно, что предназначается это чириканье тем, кто находится рядом с ней:
– На ходу стишок про новости придумала: «Хорошие – выкладывай, а нет – в штаны накладывай». Да тебе ж, Эммулька, дорога в союз писателей!
Зося с фальшивой улыбкой выслушала реакцию Эммы и вдруг напряглась:
– Что, такие новости, что сесть на всякий случай? Села.
Зося действительно плюхнулась в кресло, и тут лицо её стало вытягиваться.
– Что-о-о-о? – сжала она подлокотник. – Динка? Не может быть! Да ты что? Этого только не хватало! Как снег на голову! Такая срочность, что аж на мобильник позвонил и уже к себе вызвал? Вот дрянь! Сумела влезть в доверие! Теперь поднимет голову! Будет над нами командовать! А ещё пела: сокращение, увольнение! Я уж обрадовалась. А она в гору пошла. Помяни моё слово – жизни не будет. Задолбает этой своей сущностью процессов. Поедом есть будет. Все соки выжмет. Со свету сживёт! Нет, я не понимаю, а что же её в таком случае предупредили об увольнении? На понт нас брала, что ли? Проверить реакцию хотела? Что-о? Для неё для самой был сюрприз? Давно её хотели? A-а, были претенденты со стороны! Такты всё заранее знала? И молчала? Вы все против меня! Да ладно уж! Ладно, не оправдывайся, проехали. Нет, самолёт у Люсика завтра. Вечером. На работу? Конечно, приду. Ладно. Ба-а-а-ай!
Зося отключила мобильник, в сердцах швырнула его на стол и разъярённо затараторила:
– Нет, вы представляете? Не успела с вами поговорить, на тебе! Эту суку Динку ставят начальницей надо мной, а эта потаскушка Эммка, оказывается, знала, от этого Саймона своего, куда ветер дует, и как в рот воды набрала. Я же там, когда вы ушли, маху дала – с этой дрянью, с Динкой, цапнулась. И внутренний голос мне ничего не подсказал! Нет, чтобы пораскинуть умом, пропустить мимо ушей! Влипла в историю! То-то эта шалава, Эммка, перед ней расшаркивалась и мирить нас стала. В душе, небось, потешалась надо мной.
Эдуард попытался унять родственницу:
– Зося, успокойся. В нашем возрасте такие стрессы ни к чему.
– К чему, ни к чему! – вскочила она с кресла. – Так, Зоська, не вешать голову!
Плохо слушающимися её пальцами она набрала номер на телефоне.
– Динулька! – умильно прошелестела она в трубку. – Поздравляю тебя. Я так рада! Ну вот видишь, правда всегда торжествует. Хорошего специалиста ценят. А что такого я тебе наговорила? Я уж и не помню. Да? Да что ты, я же шутя. Ну конечно! Ах, так ты на работе? Уже дали ключи от кабинета? Дай Б-г тебе здоровья. И сама ничего не таскай. Мы завтра с Эммулькой всё с утречке перенесём. Поняла? Не вздумай надрываться. Здоровье превыше всего. А почему бы и нет? И костьми ляжем. Ну да ладно, ещё раз тебе поздравления самые искренние. Ба-а-а-ай!
Зося выключила телефон, мгновенно стёрла с лица гримасу угодливости и зло гаркнула:
– Вот зараза! Уже и ключи от кабинета получила. Ещё и издевается! «Что, – говорит, – и костьми ляжете?». Сволочь! Где взять силы, чтобы это всё пережить? Так, ладно. Как ни противно, а придётся изображать любовь и дружбу.
Зося трясущимися пальцами выхватила из пачки очередную сигарету, зло закурила и стала нервно вышагивать по комнате. Наконец она снова бросила себя в кресло и, тяжело вздохнув, спросила:
