От первого лица - страница 4



Где-то здесь моя звезда.
Бездна под килем – это не мель,
Все же свершилось – вот она, цель.
Встал, покачнулся, но не упал,
Если вернулся – это судьба.
25–26.08.1988 г.

Гладиатор

Жизнь – театр,
          я его актер —
   Гладиатор,
             клоун и позёр.
   Первой скрипкой
               начинаю роль,
       Под улыбкой
                Укрыв свою боль.
Кровь на сцене
          сохнет лишь к утру,
  Нам на смену
            новых наберут.
    Режиссером
               вписан эпилог,
        Значит, скоро
                 прервут диалог.
С нами играют опять не по правилам,
Им дан решающий ход.
Могут они жизнь в финале оставить вам,
Могут вспороть ваш живот.
Только нечасто они милосердствуют —
Кто им поверженный раб!
Пальцами вниз на молитву ответствуют,
Злым безразличием жаб.
Мне на выход —
         холод до костей,
  Это выдох
            тысячи людей.
    Колизей весь
              колыхнулся вниз,
        Породив исступление и визг.
Мой соперник —
          друг мой и палач,
  Был не первый
            съеден с ним калач.
    Мы не спали
              оба эту ночь,
         Мысли гнали нелегкие прочь…
Давит арена, как звери бросаемся
В круг на потеху толпе.
Жилы и вены нещадно кромсаю я
В клочья ему и себе.
Жизнь против жизни на карту поставлена —
Мой ускользающий приз.
Только опять пальцы судей направлены
Без колебания вниз.
24.09.1992 г.

Поэту

Люди, потише,
Боже, услышь нас,
Взглядом прошу снизойти до просторов земли.
Что ты наделал —
Жизнь опустела,
Кровь остывала, а слезы как реки текли.
Чья тут могила,
Сердце остыло
Чьё-то среди обелисков и траурных плит.
Песня не спета:
Слово поэта
Не остывает и крепче, чем сам монолит.
Что так неволит
Нас в нашей доле,
Кто заставляет из ножен выхватывать меч?
В чистых одеждах
Люди, что прежде
Подписью мелкой сносили нам головы с плеч.
Десятилетье
Лишь на кассете,
Сквозь перебор струн доносится речитатив:
Слышат потомки
И сквозь обломки
Маршем проходят, в молитву твой стих превратив.
Давит сильнее
Боль юбилея,
Вновь на Ваганьковском не увядают цветы.
Жуткая это
Доля поэта:
Только лишь смертью добиться своей правоты.
24.01.1993 г.

Прошлогодний тает снег

До чего мне надоели
Эти пасмурные дни —
В серый цвет все дни недели
Перекрасили они.
Чтобы в жизни ни случалось,
Где бы ни стряслась беда,
Но начать её сначала
Не пытайтесь никогда!
Пусть бегут куда-то годы,
Пусть уносят старый век,
Есть особенность природы
Прошлогодний плавить снег.
Но течёт сквозь пальцы время,
И пока юна душа,
Громче пой, лихое племя —
За душою – ни гроша.
Мы устроены иначе:
Мчимся, падаем, встаём,
Вот уже свои удачи
Делим с кем-нибудь вдвоём.
Если аисты летают
Где-то рядом, то поверь:
Хоть один из этой стаи
Постучится в твою дверь!
Кто увлекся той проклятой,
Но заманчивой игрой,
От зарплаты до зарплаты
Жизнь влачит свою порой.
А когда с деньгами туго,
А соблазны велики,
Отрываются на внуках
Уже ваши старики.
Вы устали друг от друга,
Вы взгрустнули невзначай.
Лучший друг, а с ним подруга
Не заходят к вам на чай.
Ваши ссоры стали редки,
Не висит вопрос жилья,
Вы приблизились к отметке
За которой вы – семья.
То, что в будущем случится —
Это каждого удел.
На подобное решиться
Очень долго я не смел.
А теперь уже не рано,
Можно начинать разбег.
Хоть пусты мои карманы —
Прошлогодний тает снег.
16–17.02.1990 г.

Наш жребий

Наш жребий

Сколько лет мы безрадостно жили,
Процветая на собственный лад,
Мы суды и расправу вершили
Под прикрытьем чинов и наград.
И в зените немеркнущей славы,