От прокурора до «контрреволюционера» - страница 28

С 1930 по первую половину 1933 г. все острые вопросы рассматривались на общих деревенских собраниях и заседаниях пленума сельсовета. Это касалось увеличения ставок налогообложения и выполнения финансового плана; мобилизации денежных средств на машинно-тракторную станцию; привлечения собственного гужевого транспорта на общественные нужды (гужевая повинность); подготовки к посевным кампаниям; сдачи зерна в семенной и страховой фонды; заготовки на основе контрактации[72] зерновых культур, картофеля, капусты, молока, масла, мяса, шерсти, волокна, соломы.

Желания выполнять даваемые сверху установки у крестьян не было. В связи с этим зачастую путем голосования они принимали решения, что выполнение присланных райисполкомом контрольных цифр по заготовкам сельскохозяйственной продукции, отсыпке зерна в семенной и страховой фонды, сбору денежных средств является непосильным. Мотивировали неурожаем и недостачей необходимого для личных нужд. Создавать комиссии содействия заготовкам категорически отказывались. Таким образом, хозяйственно-политические кампании выполнялись не в той мере, в какой от сельсовета ожидал райисполком.

Несколько раз на общих собраниях рассматривался вопрос создания в деревне колхоза, но в протоколах по данному поводу лишь указывалось: «Принять к сведению».

Хотя Иван Дмитриевич и имел статус председателя группы содействия прокуратуре, он также выступал против выполнения завышенных показателей. По его предложениям принимались решения воздержаться от сдачи молока; проводить картофелезаготовки по 20 центнеров с гектара, а не по 25, как указывалось в задании; заключить договоры контрактации на половину, а не на весь урожай; принять ставку самообложения в размере 70 % к единому сельскохозяйственному налогу, а не 130 %, как считал райисполком.

Наступил 1933 год. У местного населения позиция по обозначенным вопросам не менялась. Убедить крестьян беспрекословно исполнять предъявляемые требования у приезжавших в деревню представителей райисполкома не получалось.

Как и прежде, Старшининов имел отличную от райисполкома точку зрения, поддерживаемую жителями. По вопросу отсыпки зерна в страховой фонд говорил, что в таком случае нечем будет сеять. На указание о сдаче молока заявлял о затруднительности выполнения, поскольку коровы плохо доились, и предлагал вместо него первые три месяца сдавать масло.

Тогда 25 апреля райисполком создал комиссию для проверки работы сельсовета, выполнения сева и создания колхоза в Желватовке.

Несмотря на настойчивость членов комиссии, ссылавшихся на директивы правительства о раннем севе, Иван Дмитриевич выступил против:

– Сейчас сеять опасно. Погода была неблагоприятной, и зерно может пропасть. Придется пересеивать, а нечем.

По поводу колхоза Старшининов понимал, что создать его придется, так как единоличников облагали все большей налоговой нагрузкой. Тем не менее при обсуждении вопроса коллективизации он выдвинул идею сделать это в период озимого сева, так как для всех жителей это было бы более удобным. Дело в том, что в начале года, когда рассматривался данный вопрос, не было подготовленных запасов фуража для скота в случае обобществления последнего.

На очередном заседании пленума сельсовета 1 мая уполномоченный от райисполкома указал на необходимость обложить нескольких зажиточных местных жителей «твердым заданием». Никто из присутствовавших этого не поддержал, а председатель сельсовета решительно ответил: