Впрочем, что пили и что ели, абсолютно неважно. А важно то, что обычно ещё нестарые мужчина и женщина, подогретые вполне достаточным, а иногда и сильно избыточным количеством алкоголя, оставались на ночь наедине друг с другом. Понятно, что вне зависимости от их семейного и общественного положения такое рандеву частенько завершалось «аморалкой». Замужние и женатые таким образом отдыхали от своих не всегда любимых половинок, холостые доктора просто удовлетворяли молодецкую похоть, а одинокие медсестрички, помимо потворства плотским желаниям, лелеяли розовые мечты (кстати, не всегда несбыточные!) о замужестве. Поскольку докторов-мужчин, как правило, было меньше, а медсестёр – намного больше, в каждом подразделении и за его пределами формировались причудливые хитросплетения человеческих отношений, порой из десятков персонажей.
Жаль, что тогда не было «мыльных опер». Не требовался ни режиссёр, ни сценарист, ни актёры. Снимай себе жизнь скрытой камерой и показывай по телевизору до бесконечности…
* * *
– Так что, Саня, есть ли здесь симпатичные медсестрички?
– Нету, Леха. И слава Богу!
– ???
– Не понимаешь!? Здесь патриархальная русская деревня. Все девушки от мала до велика (разумеется, я говорю о деревенских!) ходят в юбках до пола и блузках с длинными рукавами и зимой, и летом. Показать любую оголённую часть тела (даже руку!) – предел разврата! Купаться запрещено! Ежели кто увидит, что Манька или Наташка с кем-то обнимается или целуется (о другом даже не заикаюсь), вся деревня будет знать, что она последняя проститутка. Ну а если какой-нибудь особо активный самец начнёт приставать всерьёз, да ещё (не дай Бог!) она согласится… пиши пропало! К нему придут симпатичные люди с вилами и топорами, и он сам удивится, насколько горячо будет их убеждать, что влюбился в красавицу с первого взгляда и просит только об одном – отдать родственницу ему в жены. Этим всё и заканчивается… всегда…
Так что отсутствие местных девушек, вызывающих сексуальные желания, – не беда, а счастье! Диалектика, понимаешь…
«Татьяна, судя по её внешнему виду, явно не деревенская, – подумал я. – Да и санитарка Маня тоже не очень боялась прослыть шалавой!»
– А теперь, товарищи, – в нашу дружескую беседу ворвался громкий голос Валерьяна Савельича, – хочу представить вам молодых докторов, приехавших к нам на практику. Из самой Москвы, – добавил главврач, многозначительно подняв палец-сардельку вверх.
Мы представились, и я с удовольствием отметил, что у некоторых симпатичных девушек мы вызвали живой интерес.
– Пятиминутка закончена, всем работать! – объявил Валерьян Савельич. И, обращаясь к нам, добавил:
– А вы, мои юные коллеги, через час приходите в операционную. Буду проводить плановую холецистэктомию, хоть поучитесь настоящей хирургии!
Борода и Рыжий к походу в операционную в тридцатиградусную жару отнеслись с энтузиазмом, я – нет. В голове родились предательские мыслишки – как бы сачкануть, но я их героически отмёл, рассудив, что с прогулов начинать не стоит.
Мы вышли на улицу, закурили.
– Ну, давай, Саня, про Татьяну нам расскажи, – нетерпеливо потребовал Борода.
