– Слушай, пофиг, как он выглядит, но пахнет он просто обалденно! – я аж прищурилась, вспоминая этот запах, который я чую каждый день, вот уже неделю как, когда вхожу в лифт.
Чудеса, да и только! Человек покупает квартиру в нашей пятиэтажке, прямо надо мной, на третьем этаже, а мы с подругами ни сном ни духом! Рано уходит – проскальзывает так, что мне только пару раз удалось разглядеть в окно широкую спину, высокий рост и брюнетистую, с лёгкой проседью голову. Поздно приходит – нам ни разу не удалось его встретить. Отсюда следует, что дети наши в это время спят, и мы по норам сидим.
Что я знаю точно, так это то, что машина у него – точь-в-точь как у меня. И цвет, и вид в целом. Чувство такое, будто с одного китайского конвейера вместе и съехали.
– Судя по машине, мужик при деньгах, – заключила Юлька, залепляя вареник.
– Судя по машине, так и я при деньгах, – я громко засмеялась, уже позабыв о спящем ребёнке.
– Ну-у-у, у тебя-то, Васька, человеком оказался: развод разводом, но лицо удержал, чего тут.
Помянули моего бывшего минутой молчания.
– Но пахнет он круто! Так вот, знаешь, как будто Новым годом. И свежо, и чуть сладенько, и как будто ёлочкой и мандаринками.
Юля посмотрела на меня очень серьёзно, отложила слеплённый вареник.
– Знаешь что, Олеся, – что-то мне не нравится её взгляд, – нам нужен этот мужик!
Я плюнула в неё шампанским. Не специально, поперхнулась. Хотела смочить горло, а вышло… то что вышло.
– Древняя заповедь гласит: не гадить там, где живёшь, – веский аргумент просто обязан её образумить!
Юля обтёрла лицо и заткнула за пояс “преданья темныя молвы”:
– Глупости какие! Ты женщина взрослая, с ребёнком, опять же. Тебя никто не просит замуж за него выходить, но лёгкий флирт, знаешь ли, ещё никому не повредил, а там посмотрим, что он за фрукт. И не спорь! Игоряша, если что, рога-то ему быстро пообломает. А то так и будешь, сидеть тут, на своей кухне до старости и залепливать в вареники картошку и собственную самооценку!
Только она закончила сию пламенную речь, как дверь на кухню приоткрылась, в проём бесшумной поступью скользнула Понка. Проигнорировала миски, эта вертихвостка устроилась на моих коленях, будто ей там и место.
– Поразительно! До сих пор не понимаю, как ты отважилась на кошку. С твоей-то аллергией.
Если б я сама понимала.
*По радио играет песня “ирония судьбы” группы “ИВАНУШКИ INTERNATIONAL”.
Сколько себя помню, я всегда любила Новый год. Мишура и огоньки, праздничная еда, ощущение праздника, запах волшебства: можно загадать что угодно, и верить, что всё обязательно сбудется. Даже подвыпившие взрослые, меня, ребёнка, только забавляли. Как ни странно, но с возрастом это никуда не делось, даже первые годы брака я скрупулёзно готовилась к празднику: заранее продумывала подарки всей родне, меню и отпускные развлечения для нас с мужем.
Что-то изменилось, когда подросла Настенька. В какой-то момент я попросту перестала чувствовать этот праздник своим. Он перестал принадлежать мне. Моя к нему любовь оказалась лишена взаимности, и у меня больше не было трепета, когда наряжаешь ёлку, развешиваешь гирлянду. Вместо этого пришла потребность ускориться, успеть больше, и необходимости – ребёнку обязательно нужен праздник, а каким он будет, зависит от меня. Череда утренников, новогодних концертов и спектаклей, всевозможный, но обязательно атмосферный досуг, и при этом, попробуй забудь про бренные, житейские дела, напрочь лишённые новогодней магии.
