— Здорова, Настя, — оглядывается он. — В универ?
— Да, — энергично киваю в ответ.
— Тогда погнали, — Леша разворачивает машину и устремляется в город.
Вставляю в уши наушники. Включив любимый плейлист, рассматриваю пейзаж за окном. Вдалеке уже виднеются первые высотки, и мы стремительно приближаемся к ним.
Провожаю глазами знакомые улочки.
— На следующем перекрестке сверни налево, — меня неожиданно посещает идея. — За Лерой заедем.
— Как скажешь, — Леша притормаживает и плавно входит в поворот.
Паркуемся у дома Валерии. Звоню подруге. Пока она собирается, покупаю латте и круассан в маленькой кофейне на первом этаже ее дома. Даже позавтракать успела! Отлично!
Лера спускается через десять минут и усаживается в такси рядом со мной. Прячу наушники в сумку, ведь у Валерии особый талант — у нее в голове целая куча разных историй, и она готова поддерживать любую беседу часами, причем без перерыва.
Подруга рассказывает, чем вчера закончились посиделки в баре, когда мы подъезжаем к широкой аллее, ведущей к главному входу в наш университет. Я рассчитываюсь с Лехой. Выбираемся из машины.
— О, ты вчера не разобралась с ним, что ли? — Лерка удивленно смотрит куда-то за мою спину.
Оборачиваюсь. Через три машины от нас стоит черный дедушкин седан, а рядом — Лев. Вот уж и в самом деле лев — напряженный, злющий, только что не рычит.
— Нет, тут так просто не разберешься... — шумно выдыхаю и шагаю к водителю.
Чем ближе подхожу, тем сильнее чувствуется его негодующий настрой. Но я особо не впечатляюсь. Сказала же — второго рабочего дня не будет. Что непонятного?
— Доброе утро, Анастасия Романовна, — цедит молодой мужчина, когда я останавливаюсь в паре шагов от него.
— Доброе, — натянуто отвечаю.
— Как это понимать? — рычит он.
Улыбаюсь, все же рычит... Теперь полный набор.
— Послушайте, Лев. Не знаю, что именно вы не поняли, ведь я выразилась ясно. Я в ваших услугах не нуждаюсь. Вы мне не подходите, — стараюсь говорить спокойно, убедительно. Он же очевидно на взводе.
— Прошу прошения, Анастасия Романовна. Вчера я позволил себе излишнюю вольность, — цедит сквозь зубы.
— Вольность? — изгибаю брови.
Уж очень неубедительно выглядит эта попытка извиниться, когда в глазах столько гнева и неприязни. Вероятно, дед Мирон на парня надавил.
— Это больше не повторится, — через силу произносит Лев.
— Очень рада, но это ничего не меняет, — отрезаю я.
Лев делает глубокий вдох, затем продолжительный выдох.
— Анастасия... Мирон Ефремович дал мне относительно вас четкие указания. Я не могу ими пренебрегать, — говорит сурово.
— Похвальное рвение, — усмехаюсь я. Но все же решаю сбавить обороты. Нам необходимо договориться. — Послушай, Лев. Предлагаю сделку: ты занимаешься своими делами, я — своими. Дедушке знать об этом необязательно. Ему так будет спокойнее. Идеальный вариант.
— Для меня он неприемлем, — Лев обрубает мою прекрасную идею на корню.
— Только другого не дано, — отвечаю уверенно.
Разворачиваюсь, иду к аллее. Позади слышу твердые решительные шаги.
— Сопровождать меня уж точно не надо, — останавливаюсь, упираю руки в бока.
— И все же, — щурится он.
— Лев...
— Анастасия. Ты же помнишь вчерашнее шоу? — произносит, понизив тон.
— Это то, за которое ты только что извинился? — выжидающе смотрю на наглеца. Угрожать вздумал?
— Я вас провожу, — чеканит он. — Заканчиваете в три?
— Да, — фыркаю в ответ, отворачиваюсь и ускоряю шаг. Он мрачной тенью двигается следом.
