* * *
В 1651 году Мазарини, старавшийся ограничить все возрастающее влияние на политику государства экзальтированных знатных дам, добился высылки из Парижа нескольких графинь. И тотчас Париж облетели куплеты, автором которых был Бло – «штатный острослов» на службе старшего брата короля. Они дают нам представление о том, с какой яростью сочинители ходивших в народе песенок высмеивали тех, кто управлял королевством:
Мазарини, этот нахал,
Из Парижа всех… изгнал.
Вот уже предатель!
Каков неприятель!
Только злобствует он зря:
Кем бы он был, приключений искатель,
Лон ля,
Без… вдовы короля?
У меня злости мало
На месье кардинала,
С иностранца что взять?
Его можно понять:
Отомстить пожелал, заварив эту кашу,
Но хотелось бы мне задушить и распять,
Лон ля,
Королеву-распутницу нашу>40.
Хотя самолюбие Мазарини было задето, он не предпринял никаких действий.
А через несколько недель его тайные агенты положили ему на стол следующий куплет:
А пошли бы вы в…
Господин Мазарини,
Опозорив на всю нас Европу,
Вы запачкали Францию семенем гнусным,
Что рождается в вашей «машине»,
Если Анна не может ни дня без мужчины,
Ей нашли бы мы такого партнера,
Чтоб ее «обработал» без разговора.
И «Священство» тогда бы не стало ей нужным,
И распутства исчезли б причины>41.
На этот раз нервы кардинала сдали. Он пошел к королеве и заявил, что не желает больше оставаться в Париже, где к нему так плохо относится народ. В ответ Анна Австрийская разрыдалась.
Перспектива остаться соломенной вдовой приводила ее в ужас. Всю ночь она жалобно стонала в своей постели, но кардинал был непреклонен.
6 февраля, укрывшись красной мантией и прикрыв голову шляпой с перьями, никем не узнанный кардинал покинул Лувр. А неделю спустя он уже был в надежном укрытии в Брюле у кардинала Кельна…
Оставшись в одиночестве, королева впала в отчаяние. Но постигшее ее несчастье вызывало лишь улыбки у придворных. Что же касается простых людей, они высказывались более откровенно:
– Королева заболевает всякий раз, когда рядом с ней нет кардинала, только он один может ее вылечить, пошлепав по заднице.
Конечно, стиль этой фразы далек от изысканного языка Расина, которым тот позднее пользовался для выражения тех же чувств.
Но вскоре королева решилась на отчаянный шаг, чтобы воссоединиться со своим ненаглядным любовником, без которого она не представляла себе жизни. На свою беду, она поделилась своим планом с самыми близкими друзьями, от которых фрондеры и узнали о ее намерении покинуть столицу. Коадъютер Парижа снова, в который уж раз воззвал к народу, и тот, ответив на его призыв, окружил толпой Пале-Рояль.
Королева, однако, не растерялась. Она приказала охране широко распахнуть двери дворца и впустить всех желающих. Простые горожане ринулись внутрь дворца, где их с приветливой улыбкой на устах встретила Анна Австрийская.
– Я разрешила вам войти потому, – сказала она, – что меня окружают враги и только среди вас я могу чувствовать себя в безопасности.
Ее слова застали парижан врасплох. Однако из толпы послышался чей-то голос:
– Нам сказали, что этой ночью вы собираетесь уехать и что король уже одет. Правда ли это?
Анна была готова ответить на такой вопрос. Не говоря ни слова, она направилась в сопровождении растерянных горожан к королевской спальне и, войдя, раздвинула полог, прикрывающий кроватку, в которой мирно спал Людовик XIV.
Пристыженные парижане на цыпочках покинули королевские покои.
