Нас осталось шестеро.
Все оставшиеся девушки явно сообразили, что по очереди уносят тех, у которых красные печати на лбу. Поэтому, оставшиеся две «красных», Таня и Юля, печально смотрели на нас сквозь стекло круглыми от страха оленьими глазами.
Ох, не зря они боялись.
Следующая сфера явила перед нами удивительно худое бледное существо с вытянутым черепом. Я даже передёрнулась от отвращения.
Он скользнул взглядом страшных красных глаз по всем девушкам и подошёл к Тане с Юлей, они были с краю и друг возле друга.
Сначала поочерёдно обошёл цилиндры вокруг, внимательно осмотрев обеих девушек. Потом резко уронил, толкнув, тот, в котором была Таня.
Мы дружно охнули, когда прозрачная клетка со звоном упала набок. Бедная Таня не спешила вылезать, наоборот, прижалась к круглому дну, сжавшись в комочек, подобрав под себя ноги.
Мерзкому бледному Шлангу пришлось лезть за ней внутрь и насильно вытаскивать. Таня пронзительно кричала, отбивалась, вырывалась, но мужчина, несмотря на кажущуюся тщедушность, легко преодолел её отчаянное сопротивление и сфера с ними тоже скрылась в потолке круглого зала.
Нас осталось пятеро.
Теперь уже Юля не сводила испуганных глаз с потолка. Ждала. Мы все понимали - пришёл её черёд.
Когда из сферы буквально выкатился необыкновенно круглый, прямо колобок на ножках, низенький, пузатенький Ушастик, Юлька громко истерически захохотала.
К её цилиндру неторопливо подошли наши Громилы достали безвольную девушку и отвели в сферу, колобок «закатился» за ней.
Юлькин истерический хохот ещё долго эхом звучал в моих ушах.
Нас осталось четверо: я, Лена, Марина и Наташа.
Время шло.
Сперва мы в напряжении стояли, поглядывая на потолок, не зная чего ожидать. Чей черёд?
Потом, сначала Маринка, потом Лена, а затем, и мы с Наташей сели на дно. Мне хотелось есть. После похищения чувство голода мучило меня почти постоянно. Мне здесь всё время очень хотелось съесть хоть что-то. Котлетку бы... О чём я и сообщила подругам по несчастью.
- Кто о чём, а Ксюшка о котлетах! Забывай уже! - незлобливо посоветовала Лена.
- Как ты вообще в такие минуты можешь думать о еде! - удивлённо спросила Марина.
А Наташа вдруг тихонечко запела песню Александры Николаевны Пахмутовой и Николая Николаевича Добронравова «Надежда».
Мы хором подхватили, так ложащиеся на душу слова:
Ты поверь, что здесь, издалека,
Многое теряется из виду,
Тают грозовые облака,
Кажутся нелепыми обиды.
Надо только выучиться ждать,
Надо быть спокойным и упрямым,
Чтоб порой от жизни получать
Радости скупые телеграммы...
Надежда - мой компас земной,
А удача - награда за смелость.
А песни довольно одной,
Чтоб только о доме в ней пелось.
Голоса у нас, у всех четверых, оказались, дай боже!
Изумлённые Громилы стояли, замерев и вылупив на нас свои тупые зенки. Откуда-то появился Глазастый. Тоже слушает, гад.
Когда допели, реально стало легче на душе.
Наши мучители отмерли. Глазастый исчез. Громилы стали уносить пустые цилиндры.
А мы по-прежнему сидели в прозрачных клетках и чего-то ждали.
Дождались. Они появились.
Снова опустилась сфера. Мы напряжённо следили за ней, в ожидании своей дальнейшей судьбы. Стояли свечками в своих цилиндрах, прильнув носами к стеклу.
Медленно разъехались двери.
Откуда-то выбежал Глазастый и мы потрясенно наблюдали, как он замер посреди зала, согнувшись в поклоне в пояс.
Громилы, где стояли, там и опустились на колени, а ещё прижали лбы к полу, вытянув перед собой руки на всю длину. Ничего себе!
