Это своего рода вызов моему мастерству, моему дару. А под маской мужчины таилась какая-то загадка, которую мне не терпелось разгадать. С одной стороны он бесил меня невероятно, а с другой – притягивал своей загадочностью. Такие двойственные чувства я испытывала впервые, это раздражало, к тому же браслет снова потяжелел, я уже едва могла поднимать руку, а значит - следует поспешить.
В чулане я поставила на стол дорожный ящик, почти такой, как увезла с собой тётушка, только чуть размером поменьше, да мне и не требуется столько зелий с собой брать, возьму самое основное, а если что-то вдруг понадобиться, то я и приготовить могу. Поэтому ещё и травок с собой возьму и других редких ингредиентов, которые так быстро не найдёшь
Закончив паковать дорожную аптечку, пошла в спальню. Там на полу уже стоял собранный дорожный сундук. Заглянула в шкаф – моих нарядных платьев нет на вешалках, значит, сестра успела упаковать и мои вещи.
Я нашла её на кухне где Мальва деловито собирала в корзинку остатки утреннего пирога, кусочки вяленого мяса, бутыль с водой и мешочек с сушёными ягодами – чтобы было что пожевать в дороге. Какая же она у меня хозяйственная!
Вдвоём мы вынесли сундук на крыльцо, и Мальва уселась сверху – ждать повозку, а я вернулась в дом, писать записку для тётушки Камилы, оставив её на кухонном столе.
Обошла все комнаты в доме, словно прощаясь. У меня было такое чувство, что я сюда больше не вернусь. В спальне на столе так и стояла шкатулка с украшениями, а рядом портрет родителей. Откинув крышку, заглянула внутрь, замечая, что в шкатулке не хватает одного браслета – совсем простенького золотого ободка, видимо Мальва не утерпела и решила взять украшение.
Поддаваясь какому-то сиюминутному порыву, я захлопнула шкатулку, положив её в кожаную сумку, висевшую у меня на боку. Туда же отправился портрет родителей и смена чистого белья в дорогу.
Магический браслет налился такой тяжестью, что я едва могла поднять руку и уже с трудом подхватила за ручки свой ящичек с зельями. Его я не доверяла никому, там у меня такие хрупкие колбочки и бутылочки!
С улицы послышался цокот копыт, и я поспешила наружу. К дому подкатила повозка, которой управлял довольно улыбающийся Ратмир. Так и знала, матушка вождя нас одних ни за что не отпустит.
А вот лицо мужчины в маске напротив - выражало крайнюю степень обречённости, а как он думал, это ему не в столицах с дамами флиртовать! Последняя мысль мне почему-то совсем не понравилась, поэтому, когда он предложил мне помочь с ящичком, я зло буркнула, что сама справлюсь, хотя держать его становилось всё труднее.
Быстро загрузившись, мы с сестрой забрались в повозку, Ратмир дёрнул вожжи, и мы тронулись в путь. С грустью я смотрела на остающиеся позади домики, становившиеся всё меньше, на три холма, защищающие нас от пустынных ветров. Скоро и трава уступила место голому песку пустыни, поскрипывающему под колёсами. Впервые я уезжала из дома так надолго.
Солнце клонилось к закату, редкие кусты отбрасывали длинные тени, на землю опускалась вечерняя прохлада. Мальве надоело любоваться безжизненными пейзажами, она легла на свежее, душистое сено, которым было выстлано дно повозки, и задремала.
Я опустила большой кусок плотной ткани, прикрывая заднюю стенку повозки, крепко привязывая его к плетёному коробу телеги, а сама перебралась к Ратмиру, заводя неспешный разговор.
