Граф был одним из первых друзей, которых приобрел отец, приехав в княжество. Они оставались хорошими друзьями и поныне, а также деловыми партнерами. Отец брал в наем у графа Дурине земли, на которых паслись его стада ферналей, нуждавшиеся в просторе и травке, которую птицы щипали для разнообразия рациона.
– Так они не жить там хотят, а совсем другое! Подобраться поближе к Империи – вот, что им нужно! – не унимался граф.
– Ну, все равно же от Гиблых земель нас отделяет еще и Туманная гряда. Ее не одолеть так просто, – важно заметила мачеха, делая знак слуге, чтобы тот подлил гостям еще сливового вина в серебряные чаши. – А вы что думаете, генерал?
Генерал Аркатау прочистил горло со звуком хрипящего в предсмертной агонии ежа.
– Увы, баронесса, в настоящее время Туманная гряда уже не так и непреодолима. Анадлур далеко обогнал нас в развитии механики. Пока мы надеемся на колдовство, они развивают науку. У них уже есть летающие машины – дирижабли, и железные корабли – подводные лодки, способные двигаться под водой.
Молчавший до этого старый барон громко хмыкнул.
– При всем уважении, генерал, все эти железяки ничто против дракона… дракона-императора, – сиплым старческим голосом сказал он. – Любой, кто хоть раз видел его мощь, а мне удалось ее узреть, пусть и всего лишь однажды, скажет, что это непобедимая стихия, которую не сокрушить ни одной армии. Пусть только андалурцы к нам сунутся. Дракон-император встанет на крыло, и от них останутся только тлеющие головешки!
Пусть Агата и недолюбливала старого барона, а он ее, тут она не могла с ним не согласиться. Андроник Великий был непобедим, и пока он оберегал Империю, его подданные могли спать спокойно.
– И все же, с Гиблых земель андалурцев следует выбить, – не унимался граф. – Эти земли не относятся к Империи, и сам Андроник Великий туда не пойдет, он еще двести лет назад отказался от дальнейшего расширения Империи, как сменил старую правящую семью, но надо же значит отправить наши войска и…
Вероника вдруг странно и громко хихикнула, и все посмотрели на нее.
– Прошу меня простить, – очаровательно зардевшись, прошептала она и склонила голову.
Сидевший напротив нее сын графа, достопочтенный Нестор, прижав ладонь ко рту, тоже уткнулся взглядом в тарелку.
Пристально глянув на Веронику, мачеха подала знак слугам, чтобы те сделали смену блюд.
После ужина все перешли в гостиную. Расписанные фресками своды удерживали массивные колонны. На расчерченном квадратами каменном полу стояли диваны и кушетки, обтянутые изумрудным бархатом. Высокие окна выходили на террасу за которой лежал тонущий в закатном зареве сад.
Вероника пела, пока Агата аккомпанировала ей на клавесине. Голос сводной сестры был нежным и звенящим, а пальцы Агаты нервными и неловкими, и она то и дело попадала мимо нот.
Мачеха следила за ними, благостно склонив голову. Рассевшиеся на диванах господа тоже делали вид, что музыка их развлекает.
Нестор стоял возле распахнутых дверей, ведущих в сад. Последние лучи садящегося солнца играли на его каштановых волосах и смуглой коже.
Графский сын был ровесником Агаты, и они привыкли играть вместе в те далекие времена, когда она носила короткие платья и длинные панталоны, а он короткие штанишки и вышитые нянюшкой рубашечки. Тогда Нестор был куда трусливее Агаты и вечно обиженно хныкал, стоило ему упасть с забора или запутаться в ветвях деревьев, по которым они лазали.
