– Вот и отлично! Все на своих местах! Там, где я их и оставил! – рявкнул главный визирь.
– Трудолюбивая женская рука навела бы там по…
– Мне меньше всего надо, чтобы какая-то женщина лезла со своими правилами в мои эксперименты, перекладывала вещи и стирала пыль с моих проектов!
– Можешь говорить, что хочешь. До тридцати ты должен обзавестись женой! Иначе не быть тебе, безродному, правителем! Только брак с султанной откроет тебе путь к престолу халифата! Не обзаведёшься парой и наследниками трон уйдёт к твоему младшему брату! И это моё последнее слово! – взвизгнул правитель.
– Ну и пусть подавится троном, власть все равно в руках первого советника! – огрызнулся визирь.
– Только ты уже советником не будешь я тебе это гарантирую!
– Ну, хорошо, я такие требования к качеству невесты предоставлю, что не одна из них не справится, ни одна из этих хищниц не пройдёт отбор! Я им не достанусь! Нет кандидатки – нет жены! Не будь я главный визирь! – и развернувшись вокруг своей оси некромант удалился.
– Пройдёт, найдётся, будет такая, которая тебя сделает! – посмеиваясь сказал халиф, – Столько лет живёшь, сын, а не знаешь: чего хочет женщина – того хотят боги!
* * *
Когда из-под Пана Арш`хана вылетел ублюд и взлетел вверх раздуваясь и перевоплощаясь, купец не очень удивился. Пустынные дэвы шалят, Шайтан их побери, караван въехал в лежбище духов. Видит Бог, дэвы любят зарываться в песок и дремать там тысячелетиями, миражи в пустыне это всего лишь отзвуки их снов. Но, чтобы пустынным духам снились ублюды, превращающиеся в элефантов… Это ж какие извращённые сны надо видеть!
Но когда сундуки с золотом и добром начали размножаться и преумножаться методом почкования, глаза бывалого торговца и шестого сына халифа полезли на лоб.
Я любовалась своим хвостатым навьюченным приданным, когда на меня внезапно напали со спины.
– Ага! – пухлая лапища схватила за плечо. В испуге я крутанулась вокруг своей оси и как меч выставила вперед лампу с торчащим из нее джинном. Опытного караванщика, отразившего не одну атаку разбойников-фрименов, это не смутило. Он выхватил кривой ятаган и продолжил наступать. – Кто это у нас здесь шалит с моим добром?
– С моим добром! – пискнула я. Стараясь, чтобы между мной и острой кривой железякой, как щит стояли лампа и джинн. – Отродясь чужого не брала!
– Вот как! – поразился моей честности торговец. – И чьи же это, по-твоему, караваны?
– Мои!
– А не мои-ли?
– Нет не ваши! Ваши вон те, а это мои, копии.
– Что-о-о? Какие копии?
– Сделанные джинном.
– Знаешь что, девочка, не дури мне голову! Я своих ублюдов даже с закрытыми глазами узнаю. Они у меня все дрессированные! Эй, самородок ко мне! – два ублюда спотыкаясь и разбрызгивая песок во все стороны ломанулись к хозяину. – Деньга, к ноге! – уже не так уверенно приказал Пан Арш`хан. Около негоцианта стояли четыре одинаковых корабля пустыни.
– Вот и дудки, это мои ублюды! – спохватилась я, понимая, что надо спасать свое приданное, а то не видать мне свадьбы с сыночком халифа как своих ушей, да и на сам отбор соваться голой пустая затея. Хотя… Если абсолютно голой. Брр. Глупость. Без ублюдов никак, а то сочтут за нищенку. Если и голой, то надо же на ком-то ехать!
– Ну-ка к хозяйке живо! – закричала я улепетывающим зверям.
Два ублюда развернулись и побежали в обратную сторону.
– Ну вот этот ублюд точно мой. – завопил ошарашенный коммерсант и зычным голосом заорал на всю пустыню разворачивая корабли пустыни.
