– А для этого требуется опытный некромант, – негромко проронил Ионас. Кулаки на его коленях вновь разжались, а в голос вернулась присущая ему ровная, спокойная интонация.
Неожиданно в разговор вмешалась его сестра:
– Я чувствую!
Мы оба молча воззрились на белый сгусток энергии, выписывающий в воздухе неизвестную фигуру прямо над клумбой, раскинувшейся буйным цветом перед лавочкой.
– Я чувствую, – повторилась она уже тише. – Мое тело где‑то здесь.
Ионас снова нахмурился и ушел в себя. Поэтому я решила взять ситуацию в свои руки.
– А поточнее?
В уме при этом пронеслось: «Так Ионас теперь увидел и услышал свою сестру?»
– Не знаю! Оно где‑то здесь, в поместье… – проронила его сестра смущенно. – Но, увы, я не в первый и даже не в сотый раз блуждаю вокруг и не могу понять, где же? В поместье нет, в саду тоже. А когда начинаю удаляться по дороге к воротам, то словно исчезаю, утрачивая всякие силы.
Под конец Джинисса уже негромко всхлипывала.
В моем нынешнем состоянии было сложно ей сочувствовать. Ведь желание разгадать загадку перевешивало всякие эмоции. Потом буду мучиться угрызениями совести.
– Допустим, – начала я, – если предположить, что за так называемым отравлением стоит садовник, то где он мог спрятать тело? И главное, зачем оно ему было нужно?
– Джинисса – следующая наследница всего состояния Кохтов и моей парфюмерной артели в Ирвинтведе, – любезно подсказал Ионас. – Возможно, Гестас ждет моей смерти, чтобы как‑то попытаться добраться до моего состояния.
– Тогда, может быть, под землей? – предположила я очевидное. – Садовники любят всё, что связано с растениями и почвами, не так ли?
После моих слов оба тягостно вздохнули и замолчали.
– Что?
Ионас отмер первым:
– Под нашим поместьем целый лабиринт ходов, давно заброшенных и частично разрушенных. Ранее их использовал дед для беспрепятственного посещения всякого рода собраний праведников в разных уголках королевства.
– Хм, что ж. Одно радует, – я хлопнула в ладоши. – У нас есть Джинисса, которая нас и поведет.
– Но, – начала было возражать она. – Я плохо ориентируюсь… и боюсь направить вас не туда.
– Никаких «но». Сама сказала, стоит начать удаляться от поместья, как ты начинаешь слабеть. Не так ли?
– Точно! – радостно воскликнула сестра Кохта. И чуть не бросилась меня обнимать. По крайней мере, мне так показалось. В следующий миг я ощутила на коже слегка заметное покалывание.
И все. Этого хватило, чтобы я не выдержала и окропила свои ладони слезами. Но только один раз, следом сморгнула непрошенную влагу. Хлопнула в ладоши и поднялась на ноги.
– Что ж. Ведите в эти ваши подземелья, – произнесла с деланым весельем в голосе.
– Зачем куда‑то идти? – проронил Кохт, довольно улыбнувшись. А после посмотрел на меня так, будто готов был перевернуть весь мир с ног на голову. Чем и занялся, похоже. Потому как глаза его засветились невиданным ранее цветом: желтым, иногда переходящим в зеленый, точнее, в молочно‑травянистый. Губы его зашевелились, а земля под нашими ногами словно начала плавно оседать вниз целым овальным пластом вместе с лавочкой и частью цветочной клумбы.
Охнуть не успела, провожая взглядом небо и пробегающие по нему белоснежные и такие маленькие облачка. А еще зажмурилась, чтобы в глаза не попали песок и земля. Ведь осыпающимся по краям новообразовавшейся воронки комьям никто не мешал.
– Ну ты даешь, братец! – воскликнула Джинисса. – А как же твой сад?
