– Разбежалась, – буркнула я себе под нос и закурила прямо в квартире, подойдя к окну.
Двор был пустой, да в такую погоду хороший хозяин даже собаку из дому не выгонит, так что все сидели по домам. Я опустила глаза на детскую площадку. Под грибочком сиротливо сидела Люся, прижимаясь к Полкану.
– Хозяин собаку не выгонит, а дочь мать – легко, – буркнула я, вспоминая ее слова.
Стало так жалко эту бедную женщину, хотя, конечно, головой я понимала, что просто так такие вещи не происходят. Но именно сейчас я чувствовала солидарность с ней: меня вот тоже выкинули из своей жизни, как блохастого котенка, а что я сделала этому человеку, которого называла своим мужем? Готовила, чтобы у него всегда был горячий ужин – он ведь бедненький с работы уставший приехал, для нас старается. Или выслушивала все его вопли про сотрудников, партнеров–идиотов: а кто ж поддержит, если не жена, он ведь для нас старается. Или уют дома создавала, сама убиралась в огромном доме, чтобы ему было комфортно: он же для нас, черт подери, старается. А в итоге что получила? Ради своего либидо он старался, а на нас ему было плевать!
– Тьфу ты! – выругалась я на себя, что никак не могу забыть этого предателя. Открыла холодильник, где остался позавчерашний суп, который я бы все равно не доела, аппетита не было вообще. Достала его и поставила на плиту разогреваться. Нашла в шкафу две собачьи консервы, оставшиеся от старого лабрадора отца. Налила в пару пустых стаканчиков из-под кофе суп, сварила крепкий кофе с сахаром в третий. Потеплее оделась, схватила старый отцовский плащ-дождевик и мамину шерстяную толстую кофту, которые все хотела выбросить, и вышла под ливень.
Мда, погодка была явно так себе. Я быстрыми шагами направилась к песочнице, где сидела Люся. Собака заметила меня и гавкнула, отчего я резко остановилась в шаге от бомжихи.
– Тихо! – зашипела бомжиха на собаку. – Извините, мешаем, да? – Обратилась она ко мне, – мы уходим уже, – и вышла под проливной дождь.
– Подождите, – остановила я ее, – вернитесь назад, а то промокните окончательно. Я Вам поесть принесла, – протянула я пакет, – тут суп горячий и кофе, и собаке пара консервов.
Бомжиха замерла на месте, собака, как будто бы понимая, что я принесла еды, радостно завиляла хвостом и ринулась лизать мне руки.
– Полкан, – одернула ее Люся, – отстань от человека.
– Да ладно, – погладила я добродушную морду, – у меня тоже собака была.
– Да, я знаю, – вернулась Люся под грибок, – лабрадор Тобби.
У меня от изумления глаза полезли на лоб.
– Да Вы не стойте под дождем, заходите, я чистая, Полкан тоже, – протянула мне Люся сухую картонку. Я села.
Люся достала из пакета суп и одежду:
– Это мне? – удивленно уставилась она на меня.
– Да, – стыдливо кивнула я, глядя на ее радость. – Не новые, конечно, но хотя бы согреетесь.
– Ой, да что Вы! – натянула Люся кофту и дождевик. – Спасибо Вам огромное! Такой щедрый подарок, – укуталась она и стала жадно есть суп, закусывая получерствым хлебом.
– Как вкусно, домашний, – протянула она, жуя, – спасибо Вам большое. Сто лет домашнего не ела, все же ресторанная еда, что мне Глебушка приносит, какая б вкусная она ни была, не сравнится с домашней, правда? – добродушно и благодарно улыбнулась мне Люся.
– Наверно, – улыбнулась я ей в ответ.
– Вы меня простите, Надежда, – обратилась ко мне Люся по имени, вот бы не подумала, что она меня знает, – Вы из-за мужа так убиваетесь, да?
