– Надеюсь, вы позволите нам увидеться еще раз?
– Позже.
– Это зависит от тех условий, которые вы намерены мне поставить?
– Нет. Давайте кушайте, а то остынет…
Ел Аркадий Аркадьевич сосредоточенно, очень быстро, зато кофе пил смакуя, маленькими глоточками, чуть отставив мизинец; закончив, нажал кнопку под столом; вошел вальяжный мужчина, унес поднос, артистически придержав дверь локтем левой руки так, что она не хлопнула, а мягко притворилась.
Аркадий Аркадьевич поднялся из-за стола, походил по кабинету, потом остановился напротив Исаева и сурово спросил:
– Теперь, видимо, вы захотите узнать все о сыне?
– Да.
– Вы не верите, что он пропал без вести?
– Не верю.
– Правильно делаете… «СМЕРШ» схватил его в Пльзене, когда там еще стояли американцы… Он утверждал, что бросился искать вас… Ему якобы сказал полковник военной разведки Берг, что вас арестовали в середине апреля, а потом, как и всех заключенных, транспортировали в район Альпийского редута… Откуда Берг из военной разведки мог узнать про ваш арест? Вы верите в это?
– Верю. Берг был не прямо, но косвенно связан с участниками заговора против фюрера… Я ж сообщал… Его могли сломать на этом, завербовав в гестапо… А Мюллер активно работал со мной до двадцать восьмого апреля… Он мог вычислить Саню, мальчик был ему выгоден, они умеют… умели ломать отцов и матерей, приставляя пистолет к виску ребенка…
– Вы бы согласились работать на Мюллера, случись такое?
– Не знаю, – ответил Исаев, подумав, что он плохо ответил, снова открылся, прокол. – Скорее всего – нет… Я бы просто сошел с ума… Думаю, если у вас есть дети, с вами случилось бы подобное же…
– Я покажу вам дело сына…
– Этого мало. Я хочу получить с ним свидание.
– Я же сказал: получите. После окончания работы.
– Я начну работать только после того, как вы освободите мою же… Александру Гаврилину и сына…
– Вы с Лозовским встречались?
– Кто это? Знакомая фамилия…
– Соломон Лозовский, председатель Профинтерна…
– В семнадцатом встречался… И в двадцать первом тоже, на конгрессе…
– Как думаете, генсек Профинтерна Лозовский – он сейчас депутат Верховного Совета, заместитель товарища Вячеслава Михайловича Молотова – помнит вас?
– Вряд ли…
– А вашего отца?
– Наверняка должен помнить…
Аркадий Аркадьевич снова принялся ходить по своему огромному кабинету, потом взял со стола стопку бумаги, самописку (очень дорогая, сразу же отметил Исаев, «Монблан» с золотым пером и тремя золотыми ободками, миллионерский уровень) и положил перед Исаевым.
– Пишите, – сказал он. – Депутату Верховного Совета СССР Лозовскому С. А.
– Я не умею писать под диктовку… Каков смысл письма?
– Вы обращаетесь к представителю высшего органа власти страны с просьбой о помиловании Гаврилиной и вашего сына…
– В качестве кого я обращаюсь к Лозовскому?
– Подписываетесь Штирлицем… Этот псевдоним, думаю, был известен высшему руководству наркомата, тьфу, министерства иностранных дел…
– «Заключенный Штирлиц»? – спросил Исаев. – Или «штандартенфюрер»?
Иванов рассмеялся:
– Я сам поеду с этим заявлением к Соломону Абрамовичу… И покажу вам его визу – какой бы она ни была… Второе письмо напишите товарищу Кузнецову Алексею Александровичу, секретарю ЦК ВКП(б), он теперь курирует органы, попросите его о переводе вас на дачу в связи с началом операции по шведу…
– Второе письмо я напишу после того, как вы покажете мне резолюцию Лозовского.
– Хорошо, не пишите про шведа, – досадливо поморщился Аркадий Аркадьевич. – Посетуйте на несправедливость в отношении вас и попросите, указав на работу против Карла Вольфа в Швейцарии, перевести на
