Отчаянный корпус - страница 33

Далеко, правда, убежать не удалось – в коридоре наткнулись на своего офицера-воспитателя майора Батова. В кадетские выяснения отношений он предпочитал не вникать, полагая, что его питомцы сами должны находить выход из своих затруднений. Это был старый служака, уставший от службы и потому предпочитавший пользоваться неуставной терминологией.

– Вы куда это, детки? – озадачил он вопросом налетевших на него кадет. Впрочем, при виде старшеклассника с кровоточащим лбом ответ на этот вопрос не понадобился.

– А вы куда, юноша? – переиначил вопрос Батов.

Юноша молчал, только тяжело дышал и раздувал ноздри.

– Кто же вас так? Не эти ли бессердечные дети?

Как ни зол был Вепрь, но ответить на такой вопрос он не мог. В корпусах существовало исконное правило, согласно которому на товарища, каков бы тот ни был, показывать нельзя.

– Тогда я обращусь к вам: не вы ли, дети, обидели этого юношу?

Петя изобразил на лице покаянное выражение и выдавил:

– Мы…

Вепрь даже взвыл от негодования.

– Ах, какие злые мальчики! Попросите прощения у бедного товарища и пообещайте никогда не обижать его больше.

– А меньше? – деловито поинтересовался Петя.

Этого Вепрь вынести уже не мог.

– Да я тебя с дерьмом смешаю! – выкрикнул он самую страшную угрозу, которая допускалась в формальной обстановке.

– Как это грубо! – возмутился Батов и отправил Кабанова в карцер. Петя, довершив издевку, стал притворно канючить: дескать, не наказывайте, он исправится и будет вести себя хорошо. Вепрь только зубами заскрипел.

Понятно, что такое «восстание рабов» не могло быть оставленным без внимания, и рабы со страхом ожидали развития событий. Петя крепился и призывал товарищей к стойкости. И тревожиться они имели все основания. Действительно, вскоре в спальню младшей роты пожаловали «старички». Об их приближении уведомила заблаговременно выставленная стража. Сыграли срочный «подъем», малыши вооружились подушками и поясными ремнями. Первые должны были служить щитами, а вторые, вернее их бляхи, – оружием. Было проявлено редкое единодушие, лишь два отщепенца остались в кроватях, изображая, что крепко спят. Увы, сражению не было суждено состояться, – в самый последний момент появился Батов, предвидевший подобное развитие событий.

– Вы почему в расположении нашей роты? – строго обратился он к непрошеным гостям.

Те растерянно молчали, устремив взоры на предводительствующего в их компании Вепря. Ну от того и в более благоприятной обстановке было трудно ожидать вразумительного ответа.

– У нас вечер дружбы! – пришел ему на помощь Петя. Вепрь продолжал молчать, гордость не позволяла поддержать соперника.

– Вон оно что, ну так я тоже покажу вам вечер дружбы!

Голос Бати не предвещал ничего хорошего.

– Становись! – зычно скомандовал он.

Кадеты образовали две шеренги, каждая сторона свою. Последовало еще несколько строевых команд, их выполняли автоматически, не задумываясь, как и полагалось в хорошо натренированном подразделении. В результате всех действий образовался круг, где вперемежку стояли старшие и младшие кадеты.

– Хотите дружить? – сурово обратился к ним Батя.

– Так точно! – дружно отозвался круг.

– Это хорошо, – одобрил он и неожиданно скомандовал: – Целуй налево!

Не ожидавшие такого поворота кадеты стояли не шелохнувшись.

– Вы что, не слышали команду?! Целуй, вашу мать, налево!

Площадная брань в отношении воспитанников применялась крайне редко, когда совсем уж доведут, за исключением разве что строевых учений – там без ругани и шага не сделаешь. Как бы то ни было, команду следовало исполнять, и ее исполнили. Петя, оказавшийся рядом с Вепрем, нехотя чмокнул его в щеку и невольно поморщился оттого, что едва не поцарапался о небритую щетину.