Я ходила из комнаты в комнату, пытаясь всех собрать и ничего не забыть, в это же время согласовывала по телефону свой рабочий график так, чтобы индивидуальные занятия не пересекались с уроками в онлайн-школе, и чтобы оставалось время на семью.
Шпиц как всегда, дрифтовал из комнаты в комнату, сопровождая всё это оглушающе звонким лаем.
Один Кирюха, на удивление, вёл себя спокойно. Сидел в кроватке и сосредоточенно, надув губы и тяжело сопя, вставлял фигурки в специальный кубик. Вроде даже ворчал. Так прям, по-настоящему, только на своём.
К «моей девочке», как я ласково называла свою компактную машинку-хэчбек, мы спустились едва ли не в обед. С машинкой мы идеальная пара: она блондинка (как минимум, по цвету кузова), я брюнетка. Обе с характером, едим немного, пробег приличный, но фору ещё дадим. Хотя, если сравнивать количество владельцев, то она, кажется, собрала их больше, чем я брошенных надежд на похудеть.
И вот дети сидели на заднем сидении. Кирюха восседал в детском кресле, установленном посередине и болтал ногами. Шпиц облизывал лицо беспомощно зажмурившемуся Славке.
– Все на месте? – Я мысленно перечислила всё, что могла забыть: выключить утюг, свет, воду… Нет, кажется, всё в порядке. Проверила ключи от дачи. Тоже на месте. – Едем.
– А Саня? – напомнил сын.
– Тётя Влада и Саша приедут вечером. – Заметив, что дочь вынимает наушник из уха, добавила: – И Карину возьмут с собой.
Машка довольно кивнула, вернула на место наушник и уткнулась в телефон. Ещё раз бросив взгляд на детей, повернулась, села поудобнее и повернула ключ в зажигании.
***
По городским пробкам мы не меньше часа пытались только выбраться на трассу. В такую жару, среди недели, народ будто всем городом решил сбежать.
И вот она – дача. Или как называет её мама: «фазенда». С виду небольшой, старенький домик, высокий и худой на фоне одноэтажных пухляшей.
Дом строил ещё дед, тогда двухэтажное строение казалось чем-то на грани фантастики, из заграничных фильмов. А вот дед мечтал о лестнице на второй этаж. А так как сам всю жизнь столярничал, то сам её смастерил. Как и многое на даче: беседку, мебель садовую, стол в кухне, да и мне кроватку, когда я родилась.
Каждый раз, приезжая сюда, чувствую ностальгию по детству. Времени, когда любой сезон казался самым лучшим на свете!
У мамы здесь редко что менялось. Всё тот же забор из шифера, хотя у соседей почти у всех уже стоял из металлопрофиля. Мама же предпочла живую изгородь – высадила плетущиеся цветы бугенвиллии. Летом смотрятся, надо сказать, шикарно.
Всё тот же лебедь из старой шины, которого ещё мы с мамой раскрашивали. Потом и дети мои. Фигурки из резины здесь, в посёлке, не редкость. У одних перед двором медведь стоит, у других – целый корабль. А у нас гордый лебедь встречает гостей перед калиткой с вечно заедающим замком. Да во дворе песочница, тоже из колёсной шины, только побольше.
– Славка, держи его! – вскрикнула я, увидев, что Шпиц выпрыгнул из салона, едва сын открыл дверцу автомобиля.
Но бежать далеко не пришлось. Наша гроза округи уже лаяла на Барсика, загорающего на пне. Котяра не особо реагировал на Шпица. Лишь лениво приоткрыл один глаз, недовольно махнул хвостом, и вновь зажмурился. Только уши нервно дёргались от раздражающих звуков.
Славка подхватил шпица под мышки, потрепал кота и направился к калитке, накинув на плечо рюкзак со своими вещами. Барсик понял, что отдохнуть ему не дадут. Он вновь нервно махнул хвостом и спрыгнул с пня.
