Отчего мы, русские, такие? - страница 3

Р.: – Идея превосходства – в какой-то мере компенсаторная. Да, мы готовы терпеть притеснения от князя, старосты, мытаря, начальника, но в целом мы – большой независимый народ, в противодействие внешнему агрессору вкладываем всю свою энергию недовольства и обиды, накопившуюся в ответ на деспотизм своих правителей и чиновников.

С.: – Мы всё кичимся достижениями прошлых веков, в основном XIX века, результатами огромных усилий наших предков, но не утруждая ничем себя самих. Не следует нам уподобляться самодовольным гусям, которые гоготали: «Наши предки Рим спасли!», но не смогли ничего ответить на вопрос: «А что же сделали вы сами?» Полёты в космос обеспечивают сотни, ну, тысячи человек, перекрыли Енисей тоже не миллионы, а талантливых прима-балерин из Большого театра и вовсе можно пересчитать по пальцам. Пора каждому спросить себя: а что я сделал для поднятия престижа своего народа, для подтверждения статуса великой нации кроме того, что вчера напился до чёртиков, избил жену и сломал скамейку в сквере?

Р.: – Русское общество очень неоднородно. Оно интересно для социальных психологов, социологов, его менталитет заслуживает пристального изучения, поскольку Россия часто идёт неведомыми путями в поисках главной дороги.

С.: – Менталитет – слово новое, не всем знакомое.

Р.: – Это – широкое понятие, включает в себя психологию народа, его склад ума, мировосприятие, а если ещё шире, то нравы, традиции, образ жизни. Мы, русские, за свою историю накопили огромный опыт самых разных испытаний, катастроф, неурядиц, издевательств судьбы, вплотную узнали, какой получается реализация идеи о самом справедливом строе. Представители других народов удивляются нашей способности стойко переносить самые неблагоприятные явления природы и всякие неустройства.

Может быть, наша судьба – ставить на себе

мучительные эксперименты в назидание человечеству.

Россию называют даже всемирной страдалицей, говорят, что она – душа мира. Может быть, Высший Разум хочет донести через Россию важные идеи до всего человечества, избрав её своим «агентом влияния», наградив ролью мессии. Мессианство – дорогое «удовольствие». Точнее – тяжёлая ноша, даже крест.

С.: – Да, русскую нацию уважали за правдоискательство, за бескорыстие, за душевность и глубинную порядочность, хотя многие русские жили бедновато и ели не слишком сладко. Если же мы эти качества утратим, мы потеряем своё исконное лицо, очень важную основополагающую сущность и превратимся в отсталое третьестепенное общество, даже если у нас прибавится колбасы в мясных лавках, одежды в магазинах и мебели в жилищах. У нас порой говорят, что мы – народ-мессия. Но чтобы претендовать на духовное лидерство, исполнять миссию всемирного масштаба, требуются большие моральные силы, высокая нравственность. А мы грешим направо и налево, нарушаем «оптом и в розницу» все десять христианских заповедей. Кого из нашего времени выделят потомки и будут им ставить памятники? Мы сами себя порочим убийствами, мошенничеством, неуёмной жадностью, завистью и прочими «доблестями». Разве одна часть общества не думает только о том, как бы объегорить другую часть, выехать за счёт её усилий? Разве враньё не стало у нас нормой? Как-то всё это не даёт нам права претендовать на титул великой нации.

Р.: – Обычно русофобы только на этом и концентрируют своё внимание.

С.: – Верно, гипотетический русофоб видит только наши негативные свойства и привычки. А каков наш джентльменский ответ этому русофобу? Заткнуть ему рот, как это делали в советские годы, и ничего при этом не делать, чтобы у него не было оснований для обидных высказываний?