— Хочешь мне его сказать, чтобы я его кричала во время нашего двухминутного секса? — алкоголь придавал мне смелости. Вполне возможно, что излишней смелости.
Он прищурился и оттянул край моего платья, забравшись под юбку несколькими пальцами.
— Видишь, я был прав. Это работает. Обещание гарантированного удовольствия подстёгивает тебя гораздо больше, чем глупое пари с подругой. — выдохнул, перехватив второй рукой мою руку. — Идём.
— Погоди, — опомнилась я, — Ты же понимаешь, что ради двухминутного удовольствия, я не поеду ни к тебе домой, ни тем более в гостиницу?
— Думаю, твоя воинственная подруга мне этого похищения не простит. Идём, найдём укромный уголок.
А я пошла! Вот взяла и пошла, переставляя ноги по песку навстречу своему первому грехопадению. Наверное, я бы струсила и дала заднюю в тот момент, когда мы завернули за угол ресторана и скрылись от цепкого взгляда моего бывшего, но мой новый знакомый просто не дал мне возможности этого сделать.
Толкнув какую-то дверь, что явно не служила вторым главным входом, он втолкнул меня в полутёмный узкий коридор, заканчивающийся ещё одной дверью и, войдя следом, тут же захлопнул первую дверь.
Коридор погрузился в непроглядную темноту. Моё сердце застучало быстро-быстро. Я сжала пустой бокал в руке, готовясь отражать атаки вполне может быть, что маньяка.
— Грязная, грязная девчонка… — прошелестел мужской шёпот, а затем я ощутила, как бокал дрогнул в моих руках. Он его просто отобрал! Отобрал моё средство самозащиты! — Ох уж эта ревность и месть бывшим. — неподалёку что-то коротко звякнуло. — Я предлагаю тебе новое пари… Если ты кончишь, как я и обещал за несколько минут, то сегодня ты проведёшь ночь со мной в гостиничном номере… Всю ночь. Бонусом могу пообещать, что ты не вспомнишь имя этого дебила.
Я почувствовала, как его пальцы легли на моё лицо. Он очертил мой контур губ, слегка оттянув нижнюю, и снова ощутила прилив сил и смелости.
Разве маньяки заключают пари? Разве они вообще о чём-то спрашивают?
— Ты в темноте видишь, что ли? — буркнула, не зная, куда деть собственные руки. Мне не хватало какого-то толчка, какой-то мотивации, чтобы наконец-то дотронуться до этого незнакомого мужчины.
— Хуже. Я тебя чувствую.
Я росла послушной девочкой. Все мои шалости сошли на нет с появлением Илоны — мой младшей единокровной сестры. Она не оставила мне выбора быть какой-то другой. Когда в доме появляется конкурент на внимание матери, её заботу и просто любовь, ты хочешь, не хочешь, а становишься послушным ребёнком. Ребёнком, который постоянно пытается заработать себе бонусы и получить одобрение мамы. Хорошо учиться, не доставлять проблем, помогать по дому, брать на себя обязанности по возне с младшей сестрой — это только малая часть той малоконкурентной борьбы. Всю свою жизнь я была паинькой. Или иначе… просто удобной. В институте мало что изменилось. Да, дружба с Катькой и Светкой очень здорово на меня повлияли. Я выбралась из своей скорлупы, но, в то же время, при первой же проблеме или неудаче я забиралась в неё снова и снова. И отношения с Ильёй не были какими-то другими. Я чаще проживала своё недовольство внутри себя, чем высказывала что-либо вслух. Наверное, всё это говорит о моей бесхарактерности, но в глубине души я всегда хотела быть одной из тех уверенных девушек, которые знают, чего хотят, как, когда и с кем. Которые ни под кого не подстраиваются, думают о себе в первую очередь и клали большой и толстый на мнение окружающих о них.
