ОТЧИНА. Книга вторая. Отец - страница 24

Другие прибыли сюда семьями – переселенцы по нужде и вербовке. Иногда в поисках лучшей жизни. Государственное понуждение, известное как «столыповщина», привела сюда одних (в т. ч. Болотниковы, Филатовы, …) в начале XX века. В предвоенное и военное время, репрессивная политика власти пригнала поволжских немцев, эстонцев, калмыков (Бальде, Роозе, Натыров…). Послевоенное лихолетье, голодное и холодное, сняло с насиженных мест малоземельных поволжцев, «европейцев» – мокша и эрзя, украинцы, беларусы (Пустоваловы, Еремкины, Другаковы, Антошкины, Мальтисовы, Мурлаевы…)

Новострой на селе до пятидесятых годов XX века почти не наблюдался. И «старинным» оно сохранилось в моей памяти навсегда. В семидесятые-восьмидесятые годы прошлого века на околицах села и на местах старых развалюх возвели несколько десятков брусовых домов. Уже в следующую четверть века облик старого села неуловимо изменился. Это произошло по случаю… И причиной тому – последний этап переселения: «северянское». Это было переселение контингента строителей на вновь осваиваемые участки – обустроившихся в новых местечках Теси (Площадка и Остров), прибывших сюда на работу и по программе нового государственного переселения «Север—Юг». Ехали строить пионерские лагеря для летнего отдыха ребятишек работников Норильского ГОКа и других северных предприятий. И построившие, в «содружестве» с турками и югославами, Тесинский ОЛК (санаторий) со всей его нынешней инфраструктурой.

В пятидесятые-шестидесятые годы селом, как я уже упоминал, фактически руководил председатель колхоза Алексей Петрович Колесников. Его биография стоит того, чтобы узнать подробнее.

Алексей родился последним (десятым!) ребенком в семье Петра Кузьмича Колесникова, в 1920 году. Часть этой большой семьи в эпоху сокрушительных перемен оказалась в коммуне «Большевик», обживающейся под Убрусом, на террасе реки Тубы. Здесь, очевидно, мой отец и познакомился с Алексеем. И ещё известно, что Алешка Колесников дружил в коммуне с Алешкой Болотниковым, младшим братом отца. «Друг моего брата – мой друг»? Главное, был Колесников человеком с богатым, несмотря на возраст, жизненным опытом: переселенческая история семьи, нужда и лишения детства, ранний труд, фронт и военное ранение сделали свое дело – воспитали человека. Очевидно, его выделяла ранняя политическая и хозяйственная зрелость.

рис. 30. Алексей Петрович Колесников

Алексей Петрович – звали именно так. И это факт уважения. Косные мы люди, если понимаем это не враз, а лишь в зрелые годы. Руководить – командовать ли взводом, с/х фермой, или строить жизнь людей в отдельном людском сообществе – это титанический социально-нравственный труд. Сопряжен с драмой и комедией, с героикой и рутиной, с творчеством и косностью…

Колесников был достоин положительных определений. Высокий, кряжистый, с открытым привлекательным лицом, и с приобретенной повадкой флотского старшины. С нескрываемой гордостью и напоказ носил тельняшку. А вот о не заживаемом с войны ранении, никто не знал, кроме самых родных. На службе во флоте приобрел качества решительности, взаимопомощи и инициативы. Немногословный и убедительный, позволяющий иногда вспылить, но умеющий тут же погасить эмоции. И было это его естественным движением души.

Очевидно, отец интуитивно-точно определял личность тесинского председателя. В его дневниках того периода появлялись такие характеристические записи: «Недавно колхозы нашего села „поженились“ и из двух – „Красных партизан“ и „Искра Ленина“ – стал один „Путь Ленина“. (