…Дрезина весело катилась по рельсам, постукивая на стыках. Петр и Серафим стояли на середине платформы и качали приводящую ее в движение ручку вверх и вниз. Непривычные движения, которые необходимо было выполнять без остановки, не давали им возможности сосредоточиться на разглядывании окружающего пейзажа. А он был великолепен. По обе стороны от поднятого где-то на метр над уровнем земли полотна с рельсами лежала степь – зеленая, свежая, слабо искрящаяся под ярким солнцем. Правда, с одной стороны видна была монорельсовая дорога и возвышающиеся за ней высотные здания. Зато с другой стороны, словно выкрашенное безумным художником в зеленый цвет море, ленивыми волнами умиротворенно переливалось огромное, казавшееся бесконечным пространство. Серафим стоял спиной по отношению к движению дрезины, и облегченно вздохнул, когда Петр сказал: «Все, приехали».
Дрезина остановилась напротив большой деревянной платформы с несколькими постройками. Серафим, шагнувший на нее вслед за Петром, недоверчиво потопал ногой:
– Дерево? Натуральное?
Петр утвердительно кивнул головой, огляделся и сказал:
– Так, нам надо наше транспортное средство убрать.
После чего вернулся на дрезину и с усилием потянул какой-то рычажок. Сначала сложился и ушел внутрь рычаг, затем корпус сузился, вырос в высоту, опустился вниз так, что колеса оказались снаружи. Петр спрыгнул на землю, махнул рукой, призывая брата последовать его примеру. Серафим обалдело смотрел на происходящее:
– Э-э-э. Наверное, дрезина могла сама ехать?
– Могла, – согласился Петр, – но в ручном режиме интереснее.
Братья подняли оказавшуюся достаточно легкой дрезину и втолкнули ее в открывшуюся в сплошном деревянном настиле широкую щель. Петр снова куда-то нажал, и появилась лесенка, по которой они поднялись на перрон.
Серафим с интересом рассматривал впервые виденный им железнодорожный вокзал. С края платформы вверх поднималось несколько колонн. Наверху они были соединены поперечными балками с двумя зданиями. Все это пространство было покрыто стеклом.
– Натуральное? – с сомнением спросил Серафим, глядя вверх.
– Нет, современный материал. Не думай, что здесь все точно воссоздали так, как было в конце девятнадцатого века. Что-то – да, хотя в основном стилизация. Но туристы и от этого в диком восторге.
Братья подошли к зданию, к которому примыкала деревянная платформа. Оно было сложено из красного кирпича, с несколькими большими окнами и двумя широкими входными дверьми. Через ближайшую они и вошли внутрь. Помещение с покрытыми мозаичными плитками полами не имело перегородок, но четко делалось на две половины. В одной располагались деревянные скамьи с выгнутыми спинками, стоящие почему-то строгими рядами в одном направлении. Также здесь был пульт управления, замаскированный под тумбу для оратора, и явно утопленный в стену экран. «Здесь туристам показывают фильмы, экскурсовод читает коротенькую лекцию. Голография не используется – места маловато, да и не вписывается она в общий антураж», – объяснил Петр.
Во второй половине вокзала стояло много квадратных и круглых одинаковых столов на одной ножке и со стульями – все вычурное, округлое, без единого острого угла. Дальнюю стену занимали открытые шкафы без дверок и длинная широкая стойка. На шкафах стояла разнообразная посуда, множество бутылок и огромный ассортимент всевозможных продуктов – головки сыра, круги колбасы, сушеная рыба, несколько видов печенья и пряников… Серафим понял, что названия большей части еды он просто не знает. На стойке расположились три внушительных желтых самовара, подносы с посудой, несколько ножей, а также еда, но уже вытащенная из упаковки, частично разрезанная на маленькие порционные кусочки. За ней стояла красивая девушка в белой, ярко расписанной блузе с длинными рукавами.
