– Туда? – Птицелов указал рукой на открытую дверь.
– Туда-туда, – ответил Вику нетерпеливо. – Как с кранами обращаться, надеюсь, знаешь? Или ты совсем… Птицелов, сын Сома?
– Справлюсь, не вчера родился.
– Вот умница. Вперед!
Едва Птицелов переступил порог, Вику захлопнул дверь и запер замок. Птицелов пожал плечами и огляделся: свет в это помещение проникал через ряд зарешеченных окошечек под самым потолком. В половине из них не было стекол. Неровные стены облюбовала разноцветная плесень – грибкам здесь явно нравилось.
С ржавых труб капало, цементный пол оказался мокрым и холодным.
Птицелов повернул единственный обнаруженный кран, и из-под потолка потекла в несколько вялых струй теплая, перенасыщенная химией вода. От нее резало в глазах и пекло во рту. Под таким душем Птицелову стало дурно.
Он поспешно выключил воду, приковылял к дверям…
…Как он и опасался, они были заперты.
Пришлось стучать. Долго стучать: кулаком, пяткой, лбом… А удушливый пар заволакивал тем временем комнату плотными клубами. Птицелов почувствовал, что его покидают силы. Что он вот-вот свалится на пол. Закроет глаза и забудется, уйдет, растворится в химическом тумане.
Ему все же открыли.
Выволокли наружу – едва живого, задыхающегося, невменяемого.
В узенькой комнатке помимо капрала и Вику присутствовали двое автоматчиков и усатый штабс-ротмистр. Птицелову всучили в трясущиеся руки комбинезон – ярко-оранжевый с черными вставками. Надевать его пришлось при помощи капрала. Под дулами автоматов.
А потом, когда его выводили наружу, Птицелов услышал за спиной голос штабс-ротмистра:
– Шпион?.. В мое дежурство?! Массаракш!..
…Птицелов бежит под дождем через ночной лес.
Мимолетный простор опушки, стена колючего кустарника, чаща. Перед глазами мелькают ветви, стволы деревьев, обросшие мохом камни и неглубокие балки. Все вокруг – сине-черное, мокрое, топкое. Вкрадчиво шелестит дождь, а он бежит, хрипит и кашляет на ходу.
Он бежит.
За его спиной осталось пепелище и общая могила, поглотившая всех, кого он знал…
– Да-а… Еще одно доселе неизвестное, недокументированное преступление Неизвестных Отцов против своего народа всплыло на поверх-ность, – глубокомысленно произнес бригадир Лару. – Произвол военной диктатуры, потакающий бесчинствам Боевой Гвардии – как же мне знакомо… До боли в почках знакомо! Эту запись мы обязаны сегодня же передать командующему округом. Полагаю, он переадресует ее Департаменту Пропаганды. Граждане Свободного Отечества должны знать, с чем именно боролись герои революции…
…В тускло светящемся небе расползались две кляксы. Послышался раскат далекого грома. Гул в поднебесье набрал силу, превратился в пугающий рев. Самой железной птицы видно пока не было, но Птицелов знал: она вот-вот появится. Вывалится из-за облаков – округлая и стремительная – запляшет над землей на дымных лиловых струях…
Птицелов невольно сжал подлокотники кресла.
Диковинный ящик показывал его прошлое четко и беспристрастно. Сколько раз Птицелову попадались похожие устройства среди развалин, но и в голову не приходило, что при помощи них можно творить эдакие чудеса. Все, что он когда-то видел, оживало на серебристой поверхности экрана в цвете и звуке.
…Коричневый пришелец выбрался из отверстия в боку железной птицы. И с чего Птицелов взял, будто он – бог?.. Чужак! Всего лишь чужак, вторгшийся из черной бесконечной пустыни, как порой южные варвары вторгаются в долину Голубой Змеи…
