– Ваши аргументы звучат для меня убедительно, – поддакнул белобрысый с важным видом. Словно кому-то было дело до того, что он там думает. А затем неожиданно повернулся и подвинулся таким образом, чтобы, несмотря на сидевшую между ними вампиршу, демонстративно окинуть Вэл ехидным взглядом. И, продолжая её сверлить немигающими красными глазёнками, гадёныш заговорил, раздражающе растягивая слова: – Пожалуй, вы правы, детектив Грос. Никто в своём уме не стал бы вредить вампиру. Тем более зная, что он – привилегированный представитель высшей знати.
Задумчиво поджав нижнюю губу, она пару раз кивнула, давая понять, что услышала его царское величество. Прониклась всей чудовищностью совершённой ошибки. С невозмутимым лицом подняла ладонь до уровня глаз и показал ему неприличный, но однозначный жест, что трактовался, как не слишком вежливая просьба заткнуть себе рот мужским детородным органом.
Судя по тому, как придурка перекосило, этот жест был вполне входу и на Флемоа.
– Вы ещё поцелуйтесь, голубки, – фыркнул Рикки и тут же зажал рот кулаком, глотая хриплое кваканье. Всё по классике: сам пошутил – сам посмеялся.
И прежде чем обернулась с намерением пощекотать бок братишки локтем, Вэл заметила, как на мгновение расширились глаза вампирши. Бедная, ей, наверное, даже в голову не пришло бы эдакое извращение, если бы не дурацкое чувство юмора Рикки.
Капитан призвал их к соблюдению порядка, одарив каждого отчитывающим без слов взглядом. Но откровенно говоря, Вэл уже давно смекнула, что он не такой уж и свирепый дядька. Больше виду ради старался. Руководитель группы, как-никак. Все должны его бояться и уважать. Она и боялась. Вернее, делала вид, что боялась, но уважала вполне искренне.
Их начальник с шикарной копной каштановых волос, густой бородой и тяжёлыми бровями, нависшими над тёплыми ореховыми глазами, выглядел как настоящий воин, прошедший не одно кровопролитное сражение. Шрамов у него на лице не было как, например, у детектива Гроса. Тому старая полукруглая отметина пересекала всю щёку: от виска до подбородка. Но отсутствия боевых раненей не делала капитана менее мужественным. Он всё равно создавал впечатление самого сильного среди них. От него так и веяло магической мощью.
– Поскольку мы зелёные юнцы из медвежьего угла, как выразился капитан Бак, я могу узнать, чем вызвана одержимость вампиров своим потомством? – с лёгким налётом дурашливости спросил Рикки. Однако его глаза оставались серьёзными. И они сосредоточенно исследовали окружающие лица. – Насколько мне известно, вампиры не способны на деторождения в классическом смысле. Они принимают в «Семью» уже взрослых, сформировавшихся людей. Откуда тогда эти мощные родительские инстинкты?
– Что ты знаешь о ритуале кровавого рождения? – первым отозвался двуличный упырь.
– Да всё то же, что и все. Вампир выпивает досуха человека, накачивает своей кровью и наблюдает, как тот корчится в агонии. Большинство людей, желающих примкнуть к бессмертному полку, умирают в процессе. Те, кто выживают – собирают сливки.
– Большинство – это 93,4%. То есть, вероятность расширить вампирскую семью составляет меньше семи процентов. И эти цифры применимы только к молодым и здоровым. Сотни тысяч людей ежегодно приходят к вампирам на пороге смерти, когда неизлечимое заболевание загнало их в угол. Но среди них смертность составляет все сто процентов. Ещё не было зафиксировано ни одного случая, когда возрастной или больной человек смог бы переродиться, – безмятежно растолковал он. Склонил набок голову и изобразил щенячью улыбку, от которой у Вэл волосы на затылке зашевелились. – Как ты думаешь, много желающих среди молодых и здоровых поиграть в рулетку с шестипроцентным шансом выиграть?
