Мужчина уже привычно скидывает ботинки в прихожей.
- У меня не один бизнес, и каждый налажен так, чтобы какое-то время работать без моего присутствия. Но в чем-то вы правы… Лучше будет перевезти вас поближе.
- Даже не думайте!
Еще не хватало мне остаться без родных стен.
- Не нервничайте.
Снова приказ. Без лишних вопросов Цкаев идет на кухню. Ну да, в нашей малогабаритной трешке заблудиться трудно. Все как на ладони.
- Запомните, мне очень хорошо в своей квартире!
- Пакеты разберете сами, - Давид игнорирует, - знаю, что вы наблюдаетесь в хорошей клинике и все нужные витамины, добавки к еде у вас куплены. Вот карта на покупки для себя и старшего ребенка. Только имейте в виду, я буду ее контролировать.
- Зачем? - пялюсь на темный пластик.
- Мне все равно, сколько вы купите машинок. Но если станете снимать и копить наличные для побега…
Хмыкаю.
- От вас можно сбежать? Вообще я имела в виду, зачем даете карту.
- Мама!
К нам на кухню вбегает Багратик. Этот умничка стянул куртку, но застрял в свитере. Тяну желтый трикотаж.
- Насчет сбежать - я не хочу, чтобы вы даже пытались, - говорит Цкаев, - а карта на расходы, я же сказал. Не волнуйтесь, деньги для меня не последние.
- Да и в голову бы не пришло, - пыхчу.
- Надеюсь, к побегу эта фраза тоже относится.
- Вы считаете, я в состоянии бежать? - развожу руками.
Куртку я тоже скинула, как и сын, чтобы не вспотеть. Сейчас стою перед гостем в светлом длинном свитере и лосинах. Животик уже очевиден. Показываю на него взглядом.
- Почему нет, если вам кто-то поможет? - Цкаев не смущается.
- Вы до сих пор думаете, что я заодно с мужем!?
Не знаю, что вызывает у Давида усмешку. Но он улыбается.
- А не должен? Я не знаю, что про вас думать. Мы знакомы полдня.
Вздыхаю.
- Да… А мне кажется, целую вечность. Ведь за короткое время нельзя разрушить жизнь человека. Так?..
Цкаев становится более чем серьезным.
- Можно… Поверьте. И не нервничайте.
Кажется, в начале этой фразы было что-то личное. То, что к нашей с ним ситуации не относится. А значит, не мое дело.
Подхожу к небольшому круглому столу. На нем скатерть лавандового цвета. Я подбирала мелочи такого оттенка к нашей белой кухне. Ох… Что же творится с моей жизнью?..
- Я не могу не нервничать, - мой голос звучит глухо, - еще утром я была счастливо замужем. У нас не было миллиардов, но мы не нуждались. Растили чудесного сыночка. Ждали принцессу. Да, жизнь иногда казалась мне скучной, но…
- Вы правильно говорите, жизнь вам казалась, - Давид хмыкает, - я не решил вам верить, но если взять ваши слова за правду, значит, вы глубоко заблуждались в вашем муже. Сильнее некуда. Вы жили не в розовых очках… Вы жили в непроницаемой повязке. Во лжи.
Слушаю его речь, как завороженная. А когда он заканчивает, из глаз брызгают слезы. Но почему-то становится легче. Сбрасывается часть напряжения. Он озвучил то, что я боялась себе сказать.
- Вы правы, - всхлипываю.
Хорошо, что сын увлекся содержимым пакетов. Что-то вытаскивает, рассматривает. Я стараюсь плакать беззвучно.
Успокоиться быстро не выйдет. В беременность от пустяка-то расплачешься и не можешь остановиться. А я рыдаю далеко не от ерунды. Вообще неизвестно, когда смогу вздохнуть спокойно. И смогу ли? Пока лишь стараюсь глубоко дышать чисто механически.
- Баграт, а какая у тебя са-а-мая крутая игрушка? - внезапно говорит Цкаев.
Что ему надо от моего сына? Уже хочу возмутиться, но на мое плечо опускается мужская рука. Припечатывает к стулу.
