– В плохой час пришел ты, странник. Надька отходит уже.
– Чего?!
– Владыка Небесный скоро примет душу ее.
Не поверив своему разочарованию, Бевз двигался вперед, напирая на бабок. Все было как в тумане. «Нет! Не может быть! Где вся моя проклятая удача?!»
– Ты куда прешь-то? – сказала самая мелкая из них, доходившая ему до пупа – Сказали же, помирает! Уже и священник был. Дай отойти бедняжке спокойно.
– Мне надо увидеть самому, – глухо сказал он, грубо отодвигая ее в сторону. Бабки что-то причитали, но он не слушал, войдя по крыльцу. Внутри он сразу ощутил смерть. К ее запаху он привык давно и узнавал безошибочно, бабки не врали. Из дальнего угла комнаты послышался кашель.
– Кто?.. – прозвучал слабый и такой знакомый голос.
Бевз приблизился, с трудом узнавая в этой зачухонке свою прежнюю девчонку. Сейчас на него глядела бледная и измученная тень Надьки.
– Это я, – сухо сказал он, осматриваясь, не желая подходить ближе.
Слабое бледное лицо чуть приподнялось, а потом она ахнула.
– Лешка! Вернулся!..
Бевз вспомнил, что так и не раскрыл ей своего настоящего имени. Боялся, что она тогда узнает, что дурное и расскажет остальным.
– Ага, только не в добрый час.
Все его планы провалились. Этого просто не могло быть. Что же ему теперь делать? Он судорожно принялся сочинять новый план.
– Леш, подойди поближе… Мне тяжело говори… Кхе-кхе, – речь ее прервалась диким кашлем, от которого Бевз неприятно поежился. Ближе подходить он не хотел. Прошла целая вечность прежде, чем она смогла заговорить снова.
– Леш, я так рада…
– Ага.
– Я умираю, Леш.
– Да… я понял уже. Надеюсь, там тебе будет лучше, чем здесь.
Бевз терпеть не мог такие сцены. Смерть должна бить мгновенно, в глаз или сердце, чтобы раз – и готово! А так все больно похоже на издевательство. Не должен быть человек зверем в капкане.
– А я уже и не чаяла. Думала исчез, бросил меня, а ты вот вернулся, когда я в тебе… кхе-кхе, нуждаюсь больше всего.
– Священник уже был, мне сказали.
«Нужно свалить, да побыстрее, еще не хватало умирающую рассматривать».
От ее вида у него на душе кошки скребли, и он предпочел бы это все забыть, да поскорее. От прежней Надьки не осталось и следа. Как и света и тепла, на которые он недавно так надеялся.
– Мне нужна твоя помощь, Алеша. Выгляни в окно.
– Зачем?
– Выгляни. Мне тяжело кхе-кхе-рхем говорить…
Без всякой радости он выглянул в окно, надеясь, что скоро это все закончится. «А может, просто уйти? Чего мне тут делать?»
– Видишь?
– Что вижу? Ну, полянка, ну девочка сидит. Дальше что?
– Это наша дочь, Леша.
Бевз молча повернулся к ней, не веря собственным ушам. Нет, дети у него наверняка были. По свету он погулял уже много, но чего она от него хочет, он не мог понять. И не хотел.
– Понятно. Слушай, Надь… Я пойду тогда. Надеюсь, ты найдешь покой.
– Погоди, – она пыталась безуспешно привстать, от чего он только скривился.
– Ну, что еще?
– Она… твоя дочь.
– Может и моя. Без меня прожила уже сколько? Шесть лет? Восемь? И дальше проживет. Лучше будет.
– У нее больше никого нет, Леш.. Дом заберут… Прошу…кхе-кхем. Умоляю, именем Пророка и Владыки, позаботься о ней! Кроме тебя.. – ее тирада прервалась очередным ураганом кашля, из-за которого пришлось сделать шаг назад, – у нее больше никого нет…
– И что я с ней сделаю, а?
Он уже хотел развернуться и уйти, но тут у него в голове возник очередной план.
Радомир II
Синявая пуща была не так уж и далеко, это радовало. Он устал, мышцы налились тяжестью, а в голове гудело. И тем не менее он знал, что дальше будет еще хуже. Слабая надежда на отдых еще тлела где-то глубоко внутри, но он понимал, что прежде придется поработать.
