– Не соглашусь, – покачал головой Слав и присел рядом, потусторонние волосы продолжали жить своей жизнью, будто сейчас был сильный ветер. – Ты видишь этих несчастных каждый день. Они болеют, страдают и становятся жертвами…этого. Радомир, ты не сможешь помочь им всем в одиночку. Эти люди уже стали частью всего этого. Тебе не стоит принимать решение за них. Так же, как ты уже принял его за нас.
Это было что-то новенькое, но Анслав на этом не остановился:
– Ты же видел, что произошло вчера. Что-то надвигается. Что-то странное. Если раньше, я был с тобой согласен, считал, что ты сможешь держать все под контролем, то теперь становится ясно, что это не так. Боже, Радомир, ты напоминаешь мне человека, который продолжает танцевать на балу старый танец под новую мелодию. Но ты ведь не такой.
– Какой?
– Ты ведь не станешь пускать в стену стрелы?
Радомир усмехнулся, когда-то это было одно из его собственных, любимых выражений.
– Хорошо. Допустим, я решусь на это, и что дальше? Ты полагаешь, эти люди мне поверят? Они даже не ощущают скверны вокруг. И они считают, что просто болеют. Каждый из них высмеет меня, или решит, что я безумен. А ты прекрасно знаешь, что делают с надоедливыми безумцами.
– Может кто-то отзовется. Нельзя сдаваться прежде, чем ты начинаешь. Ты ведь сам это всегда говоришь: решиться на что-то – это уже победа. Ну, так решись. Попробуй. Я не думаю, что станет хуже. Мне трудно это представить.
– А ведь ты никогда не страдал от недостатка воображения… Эти люди ничего не знают, они не могут увидеть этого или почувствовать.
– То, что было вчера, могут увидеть все.
– Они решат, что человек просто сошел с ума. Что это горячка. Если я скажу, что его тело захватило нечто, как скоро они потащат меня на костер, как еретика? И кому я должен это говорить? Кто мне поверит? А, самое главное, поможет? Может, такой, как Алексий?
– Вот уж плохая кандидатура, – нахмурился Слав. – Не хочешь о нем поговорить?
– О чем именно?
– Хотя бы о том, почему ты это сделал. Малин вчера весь день говорил о том, как подозрителен этот тип. Я с ним согласен. Он такой… странный. Пугающий и скрытный. Ты же вроде хорошо разбираешься в людях, Радомир. А он темнит. Малин даже не хочет оставлять его без присмотра, он считает, что девочке грозит опасность. На счет этого не уверен, а вот тебе она грозить может.
– Что ты хочешь услышать? Что я совершил ошибку?
– Я не Малин, – пожал друг синими плечами, с которых срывались языки пламени. – Просто скажи, что ты в курсе. Мне будет этого достаточно. Ты всегда знал, что делаешь.
«Если бы это было правдой…»
– Так что, ты знаешь, что делаешь?
– Надеюсь, что да. Я не слепой, как думает Малин. Алексий выдает себя за другого, это ясно. Я вижу, что временами он говорит не то, что думает, а иногда льстит, как неуклюжий придворный. Пока я не совсем понимаю, что его связывает с девочкой, но она, вроде бы, привязана к нему. Мне кажется, Малин преувеличивает, он всегда беспокоится сильнее, чем нужно. Забавно, но этот мужик оказался как раз вовремя. Никто в деревне не знал, где искать нашу цель, а он знает. Похож на того, кто знает. У меня было ощущение… ну, знаешь, будто все это не просто так. Будто я должен взять его с собой. Я привык пользоваться возможностями. Так что, пока от него есть прок, пусть идет вместе с нами. Девочке будет полезно уйти подальше от войны.
