И мне плевать.
Сегодня я раздавлю любого, кто встанет у меня на пути.
Секретарь бросает бумажный отчёт на стол передо мной, и я уже чувствую, что сейчас будет.
– Здесь ошибка в расчётах. Пятый квартал. – Я даже не поднимаю глаз, листаю страницы. Мой голос ровный, холодный, как лёд.
Секретарь напрягается. Он знает, что это не просто ошибка. Это его собственный апокалипсис.
– Артём Владимирович, это была техническая ошибка. Мы… э-э… уже всё исправляем.
Я медленно поднимаю голову. Его лицо красное. Лоб покрыт потом.
– Исправляете? – говорю я. Голос тихий, спокойный. – Это ты сейчас мне рассказываешь? Исправляете?
Молчание.
Я встаю. Подхожу к нему. Медленно. Ближе. Мой взгляд прожигает его насквозь, пока он пытается найти хоть какое-то объяснение.
– Послушай сюда, – говорю я, глядя прямо в его испуганные глаза. – Ты живёшь только потому, что мне сейчас некогда с тобой разбираться. Не повторяй ошибок.
Его лицо становится белее бумаги, он кивает, пятится назад.
– Вон отсюда, – бросаю я.
Он уходит. Я падаю обратно в кресло, закрываю глаза и провожу рукой по лицу.
Эта ярость внутри меня. Она уже разрывает меня изнутри. Злость на этот чёртов отчёт. На этого дебила, который всё испортил. На людей вокруг, которые думают, что я позволю им хоть раз облажаться.
Но больше всего я злюсь на себя.
Потому что где-то там, под всей этой злостью, под всем этим холодом, я снова вижу её. Её глаза. Её чёртовы глаза. Они преследуют меня.
Я закрываю глаза, но вместо тишины я снова её лицо. Красивое до боли, до слепоты. Это не только внешность. Это не только её тонкие пальцы, её тёмные волосы. Это её взгляд.
В нём что-то есть. Что-то, что разрывает меня на части.
Она слишком похожа на Олю. Слишком. Каждый её жест, каждый её взгляд отбрасывает меня назад, в прошлое. В тот момент, когда я стоял над телом Ольги и смотрел, какая она…холодная.
И теперь это чувство возвращается. Это чёртов страх.
Да, я боюсь.
Я, Артём Северов, который никогда никого не боялся, который смотрел смерти в лицо и не дрогнул, боюсь этой девчонки.
Она вытаскивает из меня то, что я похоронил глубоко под своим ледяным панцирем. Боль. Страх. Ощущение, что я снова могу что-то потерять.
Я сжимаю кулаки. Так сильно, что ногти впиваются в ладони.
"Нет," – думаю я. – "Ты не пойдёшь этим путём, Северов. Ты сам знаешь, чем это закончится." Но я уже лечу в пропасть, и она полетит со мной. Я это уже знаю.
Я стою в комнате, и она будто соткана из света. Мягкий, золотистый, почти осязаемый, он струится вокруг, наполняя всё теплом. Я смотрю на свои руки – они будто светятся, как и всё вокруг.
И вдруг она появляется.
Мама.
Я знаю, что это она. Это чувство бьёт в самое сердце, как удар. Лицо её расплывчатое, черты мягкие, едва различимые, но я узнаю её. Узнаю без сомнений. Тёплое, родное присутствие обволакивает меня. Она улыбается. Такая нежная, такая светлая. Улыбка, которую я видела только в детских обрывках воспоминаний. Или воображала? Я не знаю. На ней платье. Свадебное. Лёгкое, как облако, – кружево, тонкие складки ткани, белизна, будто сотканная из снега. Оно переливается в свете, как будто каждое движение ткани живёт своей жизнью. Я замираю. Её образ кажется нереальным. Словно я смотрю на неё сквозь стекло. Она такая красивая. Такая недостижимая. И я не могу вымолвить ни слова.
Она идёт ко мне.
Её шаги почти неслышны, как у призрака.
