- Это шутка такая, Сергей Георгиевич? - копирую его холодность. - Если да, то я с удовольствием расскажу ее Диме.
- Нет, не расскажешь, - усмехается синеглазая козлина, продолжая оценивающе смотреть на меня. – Наверняка уже распланировала, куда пристроишь деньги. Триста тысяч, Юля. Сколько тряпок на рынке в Рязани сможешь себе купить, ты только подумай.
От возмущения и злости я на секунды лишаюсь дара речи и начинаю разглядывать замершие на руле руки. Широкие смуглые ладони, длинные пальцы, извитые вены... Да гребаный ж ты Экибастуз!
- Нравятся часы? - долетает сквозь пелену моего унижения насмешливый голос. - Это винтажные «Радо», если ты не в курсе.
- У меня такие же, - огрызаюсь я и хватаюсь за ручку, потому что в этот момент машина заезжает на парковку университета. - За полторашку деревянных на Рижском отхватила.
Я вываливаюсь на улицу едва ли не на ходу с риском сломать ноги и ловлю спиной самодовольное:
- Свадьбы не будет, Юля. Это я тебе обещаю.
- Это мы еще посмотрим, - шиплю я, но Бейтманович моей угрозы уже не слышит, потому что его черная махина с визгом срывается с места, оставляя меня нюхать выхлопные газы.
В этот момент я решаю, что мистер Олигарх непременно пожалеет о своих незаслуженных оскорблениях в мой адрес. Я буду бороться за свою любовь и за право быть женой любимого парня. Точка.
На парковке меня перехватывает Светка и, брызжа слюной и восторгами, начинает вопить:
- Матерь Божья, это что за сочный кекс тебя подвез? Я чуть из трусов не выпрыгнула.
- Это отец Димы. И он редкостное... - язык не поворачивается оскорбить будущего свекра, и я замолкаю.
- О-о-о, тебе ваще прет, Юль! Круто, если Димас твой будет так лет через двадцать выглядеть. А папик женат, не знаешь?
Мы заходим в прохладное помещение университета, где я немного остужаю пожар внутри себя. Триста тысяч! Да за кого он меня принимает, в конце концов?
- Ты вообще слышишь меня? – спрашивает Света, толкая меня в бок.
- Угу.
- Послезавтра встречаемся в «Sisters» на дне рождения Маринки, помнишь? Платье уже подобрала?
Я рассеянно киваю, все еще витая в своих мстительных мыслях. Не на ту напал ты, дядя Сережа. Рязанцы так просто не сдаются.
4. 4
Сергей
В клуб, куда меня пригласил Илья, я приезжаю с опозданием, потому что машину с полировки пришлось забирать самому — до Димы не дозвониться и дома поймать его невозможно. Надо бы из принципа заставить его исправлять сделанное, но приобретенный с годами перфекционизм не позволяет разъезжать на царапанном автомобиле. В Лондоне этой возней занимался бы мой водитель, а в Москве все приходится самому. Российские каникулы, черт бы их побрал.
И Юля эта настырной оказалась, зараза рязанская. Лучше бы продолжала играть роль влюбленной овечки, чем показывала свои провинциальные клыки. Ее дерзость выводит меня из себя, а таким навыком мало кто в моем окружении может похвастаться.
Территория семейных отношений сложная для меня. Рубануть бы кулаком по столу и поставить сыну ультиматум: либо он вытряхивает алчную рязаночку из моего дома, либо о наследстве может забыть. Останавливает то, что наши с Димой отношения без того далекие от близких: у него в Москве своя жизнь, у меня в Лондоне — своя. Встречи раз в три месяца тоже не способствуют укреплению семейных уз, и черт знает, как он себя поведет, если я гайки начну закручивать. Сын у меня один, и терять его не хочется.
