Спустя полчаса нашего заключения дверь открывается и в комнату, оборудованную как офис, входит молчаливый мужчина – один из тех, кто остановил такси под видом полиции и переманил нас с Масюней в якобы полицейский «уазик».
– Поешьте, – коротко говорит он, ставя на стол поднос из Макдональда, и под моим ненавистным взглядом уходит.
– Макдональдс! – радуется Масюня, которую кормят фаст-фудом хорошо если раз в полгода, бросается к столу и, похоже, больше ее ничего не волнует и не пугает. Следующие полчаса у нас уходят на распаковывание вкусно пахнущих бумажных свертков и поедания всего, что на столе. Масюня вполне всем довольна, и мне невольно передается ее спокойное, сытое состояние – вряд ли нас кормили бы, если бы собирались убить.
И только когда она начинает тереть глазки – впервые за долгое время не поспала в обед – меня снова начинает потряхивать от страха.
Как можно спокойнее, я оставляю ее играться у окна с куклой, и иду стучать в запертую дверь.
– Эй, вы там… Откройте! – требую негромко, чтобы Мася не услышала.
И снова это занудное:
– Не положено. Сидите тихо, дамочка.
Я повышаю голос.
– У меня ребенок устал! И… и нам надо в туалет!
За дверью замолчали, явно размышляя на тем, что я сказала.
– В туалет можно… – буркнул наконец этот тупой мужлан.
В двери проворачивается замок, сама дверь начинает открываться, и пока это происходит, я лихорадочно соображаю. Наброситься на него с кулаками? Ногтями в лицо? Треснуть чем-нибудь по голове?
Коленом в пах! Как Саша меня учил когда-то – после того, как на нас напали тогда на Манхэттене! Навалиться на ничего не ожидающего мужчину, прижать локтем под подбородок к стене и изо всех сил коленом между ног…
Тело действует быстрее, чем мозг успевает дать добро на столь рискованные действия.
Хрясь! – голова вошедшего как по заказу врезается в стену, подпертая моим локтем. Шшшмяк! – мое колено входит в мягкие ткани незащищенного паха мужчины, словно нож в мягкое масло.
Звук, который он издает при этом, сползая на пол настолько ужасен, что я отчетливо понимаю – если не убегу, мне п****ц.
– Мася, за мной! – ору дочери – тут уж не до церемоний. И сама бегу к ней. Подхватываю на бедро, она почти идентичным движением успевает подхватить куклу, и мы обе несемся мимо осоловевшего от боли, хрипящего охранника. Не разбирая дороги, мы с ней бежим куда-то по бесконечным коридорам офисного здания – явно заброшенного и заросшего паутиной и пылью, все дальше и дальше вперед, потом вбок, потом вниз, по лестнице… И наконец, остановившись немного перевести дух, я разбираю то, что, захлебываясь, лепечет дочь, дергая меня за волосы и пытаясь изо всех сил привлечь мое внимание.
– Дядя Саса… там дядя Саса… Ему больно… Бах… Стукнули в лицо…
Я замираю.
– Где дядя Саша?
– В окоске… На улице… там… – она показывает ручкой в ту сторону, из которой мы пришли. – Я видела! Надо спасти его!
И она вдруг расплакалась у меня на руках. Я же совершенно теряюсь. Полностью цепенею, впадая в состояние, которое американцы называют «brain freeze». Что делать? Бежать обратно? А если ребенок ошибся? Если увидел кого-то другого, похожего на него?
А даже если и его… Я сжимаю челюсть. Даже если нас всех троих похитили и привезли сюда неизвестно зачем… Прости, Саша, но ребенок мне важнее. Тем более, если там несколько бандитов наподобие того, которого приставили к нам с Масюней – что я смогу сделать?
